Jun
25
Сознание силы
June 25, 1941 | Комментировать |
Деревня вошла в войну спокойно и без нервозности, с тем хладнокровием силы, какое дается только временем и опытом жизни, давно выношенной мыслью о грядущей военной грозе.
…Возле сельсовета и правления колхоза «Большевик» небольшое движение. Из Ульяновки пришел посидеть на общественной скамеечке пожилой колхозник Сергей Александрович Рыбаков.
Короткие, энергичные фразы о германском фашизме, о наглости Гитлера.
—Как земля еще терпит такого!
—Бить его, да так, чтоб крикнуть не успел…
—Перед родиной наш долг — дать урожай, все налоги, все платежи внести,— сказал председатель исполкома сельского Совета Бутусов.— Теперь это каждый видит особенно.
—А как вы предполагаете? Враг опасный!— заметил председатель колхоза орденоносец Рыбаков.— Фашизм, так он фашизм и есть. Кроме войны и разбоя, ничего от него ждать нельзя.
Колхозница Захарова, как бы продолжая невысказанную мысль, добавила:
—Правильно сказал председатель. Нам надо перевыполнить свой план на земле… Будем выходить в ноле в самую синюю рань.
И на третий день отечественной войны жизнь деревни внешне оставалась все так же спокойной, хотя началась мобилизация. Ни тени паники, ни нервозности, ни признаков ложной тревоги. Вернулась бригада с осушки болот из Константиновского района, а с нею Семеновы — Виктор и Алексей. Они держали в руках повестки о явке в военкомат.
Это были крепкие, загорелые, статные молодцы. И разговор их был крепкий, жесткий, с перцем:
—Как выкорчевывали пни на болоте, так выкорчуем и фашистов… И вязнешь в болоте, и ноги стынут, и липкая грязь лезет на тебя, а все-таки берешь тот пень… Справимся и с фашистским…
В этот день на поля вышло вдвое–втрое больше женщин.
В этот день уже знали первые сводки Главного Командования Красной армии.
—Вишь, как чикнули их — сразу скольких самолетов не стало у немца! Это еще нас нету там…
—А мы и торопимся туда,— отвечали мобилизованные. Они пришли в сельсовет прощаться. Пришел Головкин, пришел Степан Калькута. Они уезжали на призывной пункт первыми.
—Счастливо,— сказал им в напутствие председатель исполкома сельского Совета Бутусов,—от всей деревни желаю вам счастья и победы… А за колхоз не беспокойтесь, на ваше место поставим хороших работников.
Замена происходила тут же. Женщины, как, правило, не работали на лошадях — на вывозке сена, навоза, земли для парников. Сегодня Александра Воинова и Ксения Сныченкова уже пашут и возят навоз, и делают на полях все, что делали там только что ушедшие на фронт мужчины.
Спокойное упорство это сказалось немедленно. На распашке картофеля норма стала перевыполняться. Пусть это не подвиг, а маленькое дело, но и в нем колхозный народ нашел свои большие резервы.
Вот уже два дня как на помощь взрослым выходят школьники. Вася Копаев, Катя Бахметьева, Вася Горбиненко руководят школьными подвижными бригадами; которые колхоз бросает на такие участки, где нужна быстрая, оперативная поддержка.
Поразительны это глубокое спокойствие и хозяйская расчетливость колхозной деревни в дни войны. Как будто люди всю жизнь думали о июньских днях 1941 года, всю жизнь ждали их приближения, готовясь проявить свои патриотические и организаторские качества.
22 июня колхоз создал «аварийную комиссию» на случай тревоги. Ее задача разбирать завалы, организовать защиту от огня, следить за порядком после сигналов тревоги. Председатель комиссии — колхозник Абрамов.
Круглую ночь дежурит в селе бригада из шести человек. Первыми несли эту важную обязанность Семенов, Гребененко, депутаты Зольников, Бахметьева и другие.
В деревне говорят:
—Чтобы ночью кто-нибудь прошел по селу незаметно? Этого не может быть!
Пожилой колхозник, тот, что сидит на общественной скамеечке возле сельсовета, Сергей Александрович Рыбаков из Ульяновки, поднимается и подходит к председателю исполкома.
—Товарищ Бутусов,— говорит он наставительно,— начали мы прилаживать в слободке два репродуктора, да кое-чего не хватает у нас. А все ульяновцы хотят, чтобы громко были слышны приказы правительства, чтобы не помешкать с выполнением. Сам знаешь, какое время…
Он говорит спокойно, убежденно — так, как разговаривал еще три дня назад на своем полевом участке.
М. СУВИНСКИЙ.
Деревня Щукино Московской области.
«Известия», Москва, 25 июня 1941 года