Mar
8
Власть.
March 8, 1918 | Comments Off on Власть. |
Аппарат твердой власти — тот самый аппарат, без которого мы, в сущности, жили все первые 10 месяцев революции,— не только начинает фактически «налаживаться» и работать, но (что гораздо характернее и важнее) начинает исподволь признаваться населением, начинает находить и примиряющихся, и почитающих, и фанатически,— не за страх, а за совесть — служащих.
Заметьте, мы говорим не о большевиках, которые, как таковые, уже отходят в тень истории, а именно о власти, о правительстве.
Всем известно, что,— до самого послзднего времени,— власти в стране, по существу, не было. Выпав из рук самодержца, она закатилась куда-то, в самый темный угол Зимнего Дворца, и валялась там, заброшенная и пыльная, до самого октября месяца. О ней забыли. Ее не замечали. Никто не сумел ни найти, ни подобрать ее. (О том, чтобы удержать. и говорить не приходится).
Крайняя левая политическая партия,— в октябрьские дни,— нашла эту запыленную реликвию, извлекла ее на свет Божий, тщательно почистила, отполировала, позолотила и — впервые со времени Революции, применила к жизни.
С этого момента «большевики», как нечто характерное, перестали существовать. Народилась новая власть, новое правительство. Складываются, понемногу, отношения к людям у власти — не как к простым членам и деятелям партии, а как к носителям власти, как к правителям.
***
«Удержат ли большевики государственную власть?»— спрашивал не так давно Ленин. Мы находим, что, в своей брошюре, он, даже отдаленно, не ответил на этот вопрос. Он занимался тогда исключительно вопросом о том, сумеют ли большевики найти, поднять и начать проявлять эту власть.
Это они и сумели сделать. Сумеют ли они, далее, удержать ее,— вопрос другого порядка.
Несомненно, каждый новый успех власти, каждое новое благоприятное для нее событие будут чрезвычайно укреплять ее положение.
Но что касается дальнейшего поведения самой этой власти, внутри страны, то на этом пути она, по нашему мнению, роковым образом пойдет к бездне. И чем больше будут укреплять ее внешние обстоятельства, тем большей опасностью для нее будет становиться — она же сама.
Ибо — как мы не раз указывали,— с одной стороны, она никоим образом не сумеет привести к победе социальной революции,— к свободе, равенству, социализму.
С другой же стороны, она неизбежно сделается, со временем, самой жестокой, безпощадной и деспотической властью, какую когда либо знали века… Ибо нет ничего ужаснее власти, которая, будучи, по существу, бессильной, считает себя признанной-оправданной, обязанной, и ответственной. а такова будет неизбежно всякая «социалистическая власть».
На этом роковом пути ждет ее роковая гибель.
«Сибирский анархист», Красноярск, 23 марта 1918 года