Nov
9
Восстание большевиков. Гражданская война.
November 9, 1917 | Комментировать |
Призывая к восстанию, самозванный министр Троцкий угрожал врем. правительству тем, что они — большевики — на железо ответят сталью…
Захватив власть, они занялись не устройством истерзанной родины, не борьбой с губящей ее анархией, не организацией продовольствия, не обеспечением фронта хлебом, одеждой, оружием, не упрочением свобод,— нет, Троцкий продолжал угрожать, разжигать озверевшую толпу, углублять анархию, гражданскую войну. После переворота, на заседании петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, 29 октября, он сулил своим противникам:
—Беспощадный бой…
—Беспощадный расстрел…
—Беспощадную месть…
Это — социалист, народный, рабочий и крестьянский, министр… Какая разница — мы уже не говорим между ним и генералом Галиффэ, беспощадно расстреливавшим коммунаров, францусских революционеров,— какая разница между социалистом Троцким и покойным царским извергом Треповым, приказывавшим ради охраны самодержавия:
—Патронов не жалеть…
А Меллер-Закомельский, а Ренненкампф, а Риман, а адмирал Чухнин, расстреливавшие рабочих, крестьян, солдат, матросов, интеллигенцию, беспощадно мстившие всем нам…
Троцкий, вождь мятежников,— их ученик, их последователь.
Анархия в стране, грозящая полным развалом государства, окончательным обессилением и расстройством фронта, гражданская война, льющаяся внутри вот уже несколько дней, братская кровь — дело Троцкого, Ленина и их преступной компании.
Продолжаться это долго, конечно, не может: народ увидит, народ поймет, куда его ведут, что ему готовят, и очистит страну от преступников, авантюристов и предателей.
От них уже отходят, их стан покидают: вышли из центрального комитета их партии 8 видных большевиков, 8 новых министров, не пожелавших продолжать и углублять всероссийское преступление, не пожелавших проводить политику расправ и расстрелов, попрания кровью, страданиями и мучениями многих поколений завоеванных свобод диктаторами Лениным и Троцким сведшими восстание к единоличному захвату власти, одурачившими своих соратников, ради личных эгоистических целей, ввергшими страну в ужасы гражданской войны…
Полной победы они не увидят.
На заседании, 30 октября, петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, коснувшись событий в Москве, Троцкий указывал,— по сообщению “Дела Народа” (№195),— что там события сложились не в пользу большевиков. Кремль и центр города находятся во власти правительственных войск, окраины же и прилегающие гарнизоны — в руках советских войск.
30 октября «Викжелем» получены следующие телеграммы из Москвы:
Первая, отправленная в 8 час. веч., говорит, что в Москве происходит нечто невообразимое. Убитых и раненых до 700 человек. Винный склад, вмещающий десятки тысяч ведер, осаждается возбужденными массами.
Вторая — от 12 час. вечера — убитых 2 тыс. человек. Разгромлен кадетский корпус, масса кадет перебита. Толпы врываются в дома. Начинается пьяный погром.
Совет союза казачьих войск получил из Киева следующую телеграмму:
«В Киеве ночью большевики засели во дворце, осажденные со всех сторон юнкерами и казаками. Была вызвана донская батарея. Проходившие по Крещатику казаки дали залп в воздух. В ответ на это из проходившего трамвая солдатом была брошена в казаков бомба, осколками которой ранено 5 челов.
Казакам отдано было распоряжение перерезать провода, соединяющие дворцовые телефоны с городом. Таким образом, большевиков совершенно отрезали от внешнего мира. С исполнительным казачьим комитетом вполне солидарны правительственный комиссар Кириенко и штаб киевского военного округа.
После переговоров осаждавшие замок войска открыли огонь и заставили большевиков сдаться и сложить оружие. Вожди большевиков арестованы.
В настоящее время в Киеве совершенно спокойно». (Сведения «Дела Народа» от 31 октября).
Были уличные артиллерийские бои. Теперь власть в руках казаков.
Гражданская война со всеми ее ужасами, зверствами перекинулась и в другие провинциальные города.
В петроградском комитете спасения родины и революции 30 октября были получены следующие сообщения:
В Виннице бои завязались не только между войсками разного рода оружия, пехотой и артиллерией. В боях учавствовали также аэропланы, правительственные и большевистские. Болышевистские части принуждены были сложить оружие.
«Уфимский Вестник» и «Вятская Речь» в номер. от 31 октября о положении в Казани и Саратове поместили телеграммы:
В Казани идет перестрелка между взбунтовавшимися частями: артиллерией и пехотой с одной стороны и юнкерами и артиллерией, защищающей штаб,— с другой. Идет орудийная пальба. Слышны взрывы разрывающихся снарядов. В городе вспыхнули пожары.
Публика бежит в панике из Казани. Организуются поезда для вывоза публики в Свияжск, а также удаляют из Казани взрывчатые и огнестрельные снаряды.
В Саратове восстание, власть в руках большевиков. Демократическая организация, дума, совет крестьянских депутатов, губернский комитет партии социалистов-революционеров и комитет социал-демократов меньшевиков осаждаются в здании думы поднятым и обманутым большевиками гарнизоном. Зданию думы грозит артиллерия.
Уездное земское собрание избрало исполнительный комитет, который является единственной оставшейся демократической властью.
Помощь необходима немедленно, ибо дума держаться не может, а исполнительный комитет с часу на час ждал нападения.
Челябинская кооперативная газета “Союзная Мысль” напечатала телеграмму из Оренбурга оренбургского атамана, в которой говорится, что “к Саратову подошло два казачьих полка, и он перейдет на сторону вр. правительства”. В “Оренбургском Крае” (номер. от 1 ноября, 133-й) читаем:
В Ташкенте третий день происходят уличные бои. Находящийся здесь 17-й оренбургский полк, школа прапорщиков и военное училище верны врем. правительству и охраняют город. Большевики изгнаны из пределов города. С той и другой стороны есть убитые и раненые. Часть мятежников уже разоружена.
Большевики разобрали близ Ташкента полотно железной дороги, благодаря чему образовалось скопление поездов с множеством пассажиров. Среди последних царило крайне возбужденное настроение, в связи с отсутствием продовольственных продуктов.
Братская кровь льется на радость врагам родины и свободы.
«Сибирская жизнь», Томск, 9 ноября 1917 года