Oct
31
Перед восстанием.
October 31, 1917 | Комментировать |
Столичная печать продолжает разоблачать большевиков, затеявшнх вторую безумную, преступнейшую авантюру.
Центральный исполнительный комитет советов рабочих н солдатских депутатов, приглашая рабочих и солдат воздержаться от поддержки затеянного большевиками, определенно говорит о них:
“Товарищи! Центральный исполнительный комитет советов раб. и солд. депутатов еще раз обращается к вашему революционному разуму и революционному долгу.
За вашей спиной действуют провокаторы, погромщики, контр-революционеры».
Это, конечно, не смущает большевистских воевод, в частности, Троцкого. На заседании представителей полковых и ротных комитетов, он, наконец, показал всего себя, весь свой авантюризм.
В речи Троцкого, отмечают его заявление,— говорит «День»,— что, когда власть будет передана советам, он призовет бывших погромщиков и они также будут творцами революции.
Здесь что ни слово, то перл: во-первых, заявленное гордо: «он призовет», а, во-вторых, и самое важное, обнажающее подлинную, неприкрашенную суть авантюры, он призовет творить революцию, творить дело народное, великое дело, бывших погромщиков — бывших палачей и бывших Иуд, глумившихся над родиной, над народом, продававших их.
На заседании представителей петроградских воинских частей, состоявшемся 21 октября, выступал, между прочим, делегат центрального исполнит. комитета Буткевич. По его мнению, время для захвата власти советами еще не настало. Учредительное Собрание уже не за горами; с другой стороны, Петрограду угрожает нашествие врага.
—Верите ли вы в Учредительное Собрание?— обращается Буткевич к большевикам (Голос с мест: «нет») Тогда ясно, что вы стремитесь сорвать его.
Эту же политику перед восстанием вели и московские большевики.
21 октября состоялось экстренное пленарное заседание московского сов. рабочих и солд. депутатов, созванное по вопросу об организации власти и борьбе с экономической разрухой. Первым оратором выступил большевик Бухарин, доказывавший, что положение России таково, что единственный способ спасения заключается в передаче всей власти советам.
Бухарину возражал соц.-дем. меньшевик Кибрик, который говорил, что предложение Бухарина — недвусмысленная попытка сорвать Учредительное Собрание.
С большим вниманием собрание выслушивал речь представителя фронта, который заявил, что суждения и разговоры, подобные сегодняшним, всем набили оскомину; солдатам надоело слушать эти словоизвержения, ибо от них никакого толка нет. Солдаты скоро совсем перестанут верить советам. Если большевики воображают, что они своими мерами спасут положение, они жестоко ошибаются. Фронт не окажет ни малейшей поддержки большевикам и через 2—3 недели после того, как они захватят власть, на фронте иачнется такая анархия, которая грозит потопить революцию в крови.
Один из меньшевиков совета процитировал письма Каменева и Зиновьева к [… … … …] все признаки провокации (не их ли затея и недавний солдатский мятеж в Иркутске?). Бухарин пробовал защищать Каменева и Зиновьева, но это ему плохо удалось. Солдаты и социалисты-революционеры с места кричали:
—Вам не удастся оправдать провокаторов.
Голосуются две резолюции — большевиков и меньшевиков. Принимается резолюция большевиков в духе Бухарина.
После этого меньшевики и социалисты-революционеры сделали заявления, что они слагают с себя всякую ответственность за последствия.
Один из большевиков провоцировал, явно обманывая, что большевики в настоящее время опираются на массы, что за ними идут не только все рабочие, но и солдаты. В ответ на это со скамей, занятых солдатами, раздавались восклицания:
—Мы за вами не пойдем; мы вам покажем штыки.
Фронтовые солдаты сдержали свое верное слово, данное родине.
«Сибирская жизнь», Томск, 31 октября 1917 года