Jun
21
О привычке и равнодушии
June 21, 1941 | Комментировать |
Это было на недавней сессии городского Совета. Оратор медленно поднялся на трибуну и начал «вою речь следующими словами:
—Я, товарищи, имею счастье работать в городском Совете восемь-девять месяцев…
Говорил это руководитель казанского горкомхоза Мотков. Слушатели, депутаты Совета, озадаченно переглянулись,— улыбка иронии была ответом на эти слова.
После этой же сессии руководитель городского коммунального хозяйства был освобожден от работы. Его постигла участь прежних четырех руководителей, сменившихся за последние годы.
Люди, поведавшие нам об этом событии, вспомнили и о других почти курьезных эпизодах, имевших место на сессии. Так, доклад о бюджете вызвал у депутатов весьма нелестные характеристики,— касались они не только существа дела, но и самого докладчика. Отдавая, видимо, уважение самокритике, докладчик в заключительном слове оправдывался:
—Выступавшие,— сказал он,— указывали, что они не поняли, о чем я говорил. Во-первых, у меня такая нервная система, а потом — гриппозное состояние. Я извиняюсь, что так выступал…
Эти невеселые эпизоды городской жизни в известной мере объясняют многое из того, что резко бросается в глаза приезжему. А бросается в глаза прежде всего запущенность города, его хозяйства.
Отнюдь не это вы рассчитываете встретить в городе, славящемся своими предприятиями, вузами — университетом, носящим имя Ленина, медицинским, юридическим, педагогическим, авиационным, химико-технологическим ветеринарным институтами, своими театрами, своим историческим прошлым,— в крупном городе, живущем большой творческой, культурной жизнью.
Пройдитесь по улицам: редко встретится более или менее опрятная, хорошо содержимая мостовая. Кроме двух-трех центральных улиц, большинство полно выбоин, ухабов; пыль лежит на них густым слоем. На многих проспектах сохранились только следы асфальта.
Зеленая зона города превращена в делянки для заготовки топлива. На Арском поле, в так называемом Педагогическом саду, в саду дома отдыха вырубают многолетние деревья; зеленые поляны превращены в пастбища для скота. А что значит для Казани зеленая зона, может оценить тот, кто знаком с постоянными ветрами, перебрасывающими облака пыли с одной возвышенности города на другую.
Культура города сказывается не только в больших делах, но и в мелочах, а вот этими мелочами в Казани и пренебрегают.
—Увы, все это так,— сокрушенно подтверждает ваши впечатления нынешний (временный) руководитель городского хозяйства инженер Казанкин.
—К сожалению, — добавляе т он,— мы с этим свыклись.
В Казани полагают, что лучший способ поднимать культурность города, это — часто менять людей, которым доверяется городское хозяйство. Приходят и уходят руководители горкомхоза, трамвайного треста, гостиниц.
Утренняя почта ежедневно приносит инженеру Казанкину кучу писем.
—Я не успеваю их прочитывать,— жалуется он.—В большинстве это письма о работе бань, о состоянии жилищ. Много писем попадает в горсовет из редакций местных газет, которые, видимо, из чувства стыдливости не печатают их, а пересылают «для принятия мер».
Одно из писем, с которым мы ознакомились, иронически озаглавлено «Как мы любим родной город». Рабочий-монтер с возмущением пишет, что берег реки у водной станции «Динамо» завален мусором, что это место стало свалочным.
В другом письме группа рабочих негодует по поводу того, что переправа через реку Казанку (там, где на время половодья убран мост) совершается на лодках, а речные трамваи в бездействии стоят на приколе. В ветреную погоду лодочники отказываются работать, и тысячи людей под угрозой опоздать на работу вынуждены совершать трехкилометровый обход.
—Неужели это так?
—Да,— подтверждает, тов. Казанкин.— Все дело в том, что городской Совет не располагает несколькими десятками тонн мазута…
Было странно слушать это равнодушное признание в беспомощности и безрукости. Но тут тов. Казанкин принялся перечислять «объективные» условия, которые мешают навести порядок в городе. Оказывается, виноваты дворники, которые «плохо воспитаны», виноваты географическое расположение города и его планировка, виновато, наконец, само население.
Стоит, однако, ознакомиться с возможностями города, как впечатление будет иное. Бюджет Казани значительный и прочный — он достигает почти 80 миллионов рублей. Правительство РСФСР отпускает немало средств на благоустройство города. Но, имея деньги, работники городского Совета не умеют ими пользоваться и не перестают при этом жаловаться на недостаток средств. В прошлом году, например, не нашли себе применения почти 400 тысяч рублей, предназначенные на благоустройство.
Нам довелось осмотреть помещение Бауманской районной прокуратуры, расположенной в самом центре. Трудно, кажется, найти где-либо более запущенное здание: облезлые стены, потемневшие потолки, немытые полы. И это в учреждении, где ежедневно бывает множество посетителей. Нечего говорить, хорош для них образец культурности!
Коммунальные предприятия в Казани терпят убытки. Из-за них бюджет города в постоянном напряжении. Работают в убыток гостиницы, бани. За одну только пропажу вещей в банях в прошлом году пришлось выплатить потерпевшим около 70 тысяч рублей. Можно ли себе представить большую неорганизованность? Задолженность по квартирной плате достигла огромной суммы, с этим мирятся. Есть категория людей, которые платят не иначе, как по исполнительному листу. Кстати сказать, среди таких жильцов встречаются и видные местные работники.
Вот как на самом деле выглядит пресловутое «географическое расположение» города, якобы мешающее навести культурный порядок в нем. Думается, что объяснение некультурности в другом — в признании инженера Казанкина, что со всем этим свыклись.
М. МИРЛЭ,
спец. корр. «Известий».
гор. КАЗАНЬ.
«Известия», Москва, 21 июня 1941 года