БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ

September 28, 2013 | Comments Off on БЕЗ ПРАВА ПЕРЕПИСКИ

Несмотря на то, что за последние годы о сталинских репрессиях сказано очень много, далеко не все представляют их истинные масштабы. Кое-кто до сих пор считает, что репрессии коснулись в основном крупных партработников и военачальников. Но это — глубокое заблуждение…

В декабре минувшего года к нам пришла В.Бажаткова, член парткомиссии Ленинского РК КПСС г. Тамбова, и рассказала о трагической судьбе своего брата, принесла сохранившиеся реабилитационные документы. Благодаря ее помощи, мы установили связь с женой репрессированного, живущей сейчас в Перми. И вот недавно получили от нее письмо с рассказом о страшных событиях 1937 года.

—У меня позади долгая жизнь, мне уже восьмидесятый год. Многое, особенно фамилии, позабылось. Но трагические события 37-38 г.г. хорошо помню. Я была женой репрессированного Евгения Васильевича Бажаткова, инженера завода “Комсомолец”. Арестовали его 7 июня 1937 года. Ночью за мужем пришли двое в штатском. Перевернули вверх днем всю квартиру, забрали личные письма. У меня не осталось в память о Евгении Васильевиче ни единой строчки. Он был уверен, что произошла ошибка, все скоро выяснится. Но его увели. Все следующие дни я пыталась выяснить, где муж, в чем же, собственно, дело? Узнала, что он в Тамбовской тюрьме. Кинулась искать справедливость, т.к. и представить себе не могла, что он мог быть в чем-то виноват. Не такой это был человек, энтузиаст, труженик… Обивала пороги, ездила и в Москву, но не очень-то со мной разговаривали. Свидания с мужем не давали, но одно время разрешили передачи. А в доме ни рубля… Мои поиски работы успехом не увенчались — никуда не брали, хотя я была инженером. Пришлось продавать вещи, а их было негусто. Квартиры лишили, хотя был уже конец осени. Я не знала, куда деться с пятилетней дочкой, друзья и знакомые старались не узнавать при встречах. Но все же нашлась добрая душа, дала приют в своем доме, приласкала ребенка. В чем мужа обвиняли, и не говорили. Он находился в тюрьме по март 38-го.

Все время я туда ходила. Разрешали передавать то мыло, то зубной порошок. Он писал записки, что жив. А в марте мне сказали, что он выбыл из тюрьмы. На неоднократные просьбы мне, наконец, ответили, что он осужден на 25 лет дальних лагерей без права переписки, что он — враг народа. А по городу ходили слухи о расстрелах…

В начале лета 1938-го пришли и за мной. Тоже двое в штатском. И вот тюрьма. Кстати, описали все последнее, что осталось. Что стало с дочуркой, я тогда не знала. Камера, куда меня привели, была битком набита. Все – “жены врагов” /с уголовным прошлым была только одна женщина/. Стояло 8-10 кроватей, а нас было человек 60. Духота, теснота, на кроватях спали по двое те, кто с наибольшим тюремным стажем. Остальные — вповалку на полу. Стелить было нечего, спали головой под одну кровать, ногами — под другую. Было так тесно, что поворачиваться на другой бок приходилось всему ряду. Вызвали из камеры только два раза. Один раз сняли отпечатки пальцев, другой — объявили, что являюсь женой врага народа. Допросов не было. Мы уже узнали друг от друга, что ЖВН высылали на 8 лет в лагеря. Жутко было даже думать об этом. От всего этого и от того, что целый день ничего не делали, все были в состоянии депрессии. Если одна начинала плакать, то рыдала вся камера. Но более старшие и мудрые из нас придумали занятие. Каждый день одна из нас рассказывала что-нибудь из ранее прочитанных книг. Пересказывали целые романы, повести, случаи из жизни, читали на память стихи. Потом все это обсуждали. Кое у кого нашлись швейные иголки, которые как-то ухитрялись спасать во время обысков. Выдергивали нитки из платков, рубашек и ими вышивали мережкой. Все это нам очень помогло, хотя было еще и голодновато. Свиданий и передач не полагалось. Как исключение, за все полгода один раз позволили моей матери свидание со мной и передачу. Она-то и сообщила, что взяла мою дочку к себе.

В камере я встретила старых знакомых — жен работников завода “Комсомолец”. Запомнила фамилии: Щугаева, Шибанова, Маргаритина-Димитриева. С других предприятий — Ананьева, Ганзен.

В один из дней конца 38-го вдруг, одну за другой, всех нас стали вызывать с вещами из камеры. Думали, что отправят по этапу. Вызвали и меня, сказали, что я свободна. После унизительного обыска отпустили домой.

Что я чувствовала — рассказать невозможно! Потом узнала, что отпустили и других жен. Это случилось сразу после снятия Ежова. Насколько я запомнила, по заводу “Комсомолец”, кроме моего мужа, были арестованы: директор завода Глобус, главный инженер Фигельман, начальник проектно-конструкторского отдела Маргаритин, начальник медно-аппаратного цеха Пинчук, начальник железо-аппаратного цеха Щугаев и другие, фамилии которых уже не помню.

Вот вкратце и все… После XX съезда партии мужа посмертно реабилитировали.

Г.САВЕЛЬЕВА.
6.02.1989 Г.

Материал подготовлен к печати аспирантом кафедры истории КПСС — С.Протасовым/.


Comments

You must be logged in to post a comment.

Name (required)

Email (required)

Website

Speak your mind