Хитёр-Бобёр спешил. Он изо всей силы погонял кучера, который, в свою очередь, погонял породистую лошадь, запряжённую в карету. Спешил градоначальник к Моядоле, который срочно вызвал его для дачи каких-то распоряжений.

Опаздывать к Моядоле было нельзя. У Хитра-Бобра ещё не зажили раны от давешней промашки с ЖОПА-голосованием, ему до сих пор было неловко сидеть. А ведь градоначальнику приходится сидеть много, это очень тяжёлая работа. Стоя-то много не наруководишь.

—Да что же это за лошадь такая?— возмущался Хитёр-Бобёр, энергично лупцуя плёткой кучера по спине.— Бешеные деньги за неё отвалили, а она еле плетётся!

Кучер уворачивался от ударов и оправдывался:

—Так это же тяжеловоз, а не рысак… Вы же, Ваше Превосходительство, хотели посолиднее выглядеть, а не побыстрее ездить…

—И то, и другое хочу! Ну, гад… если меня сейчас Моядоля… я тебя тогда!

Кучер сопел, вобрав голову в плечи.

Наконец карета остановилась у подъезда. Хитёр-Бобёр опрометью метнулся в здание канцелярии.

Моядоля ждал его, развалившись на диване и потягивая через трубочку коктейль. Когда Хитёр-Бобёр вошёл, он лениво повернулся:

—А, пришёл? Заставляешь себя ждать!

—Так это… тяжеловоз… ямы… синие ведёрки…— забормотал градоначальник, у которого от ужаса мгновенно вылетело из головы заготовленное оправдание о встреченных по дороге врагах Моядоли, с которыми пришлось вести кровавую битву.

Моядоля встал и подошёл к Хитру-Бобру. Градоначальник вытянулся во фрунт, избегая смотреть в глаза наместнику.

—Да-а-а-а…— протянул Моядоля и Хитёр-Бобёр покрылся потом.— Плохо работаешь!

—Да почему же плохо, Ваше Сияте… Преосвяще… Величество? Стараемся мы, работаем от зари до зари…

—А почему тогда люди, народ наш, жалуются, что им жить негде? Вот и царю-батюшке строчат письма разные с жалобами, а он их мне, понимаешь, пересылает. А? Что молчишь?

—Врут, всё врут, твари неблагодарные!— завопил Хитёр-Бобёр.— Мы им уже и участки выделили, и денег по… это… пообещали, а они всё врут и клевещут, Ваше Сияте… Преосвяще… Величество!

—Участки, говоришь?— Моядоля подозрительно глянул на градоначальника из под бровей.

—Да, да, Ваше… ээээ… Сия… раздали участки! А что они говорят — на свалке, так это поклёп… не свалка это никакая, так, небольшая ямка с мусором — ну какая же это свалка? Врут гады, врут и клевещут, чтобы опозорить. Враги это. И вообще, мы уже половину этой ямки засыпали, через год всю засыплем. Чего они?

—Через год?— заорал Моядоля.— А ты знаешь, паршивец, что строить там будет мой Славяшка? Нам что теперь — из-за твоей глупости год ждать?

Славяшка был любимым сыном Моядоли. На казённые деньги, которыми распоряжался Моядоля, он вёл обширное строительство в губернии.

—Знаю, конечно. Больше ведь строить некому. Кому же ещё строить, как не Вашему сынуле-умнице? Он же у нас главный строитель… да что — главный? Единственный! Да и разве такое дело кому можно доверить?— залепетал Хитёр-Бобёр.— Ответственность же какая… Конечно он, конечно он будет строить.

—И вообще, что это за планы такие — 120 домов, а?— Моядоля поднёс к лицу Хитра-Бобра кулак и тот отпрянул.— Это ж позор, не планы. Когда обездоленные так нуждаются в жилье! Ты говоришь — 120 домов?

—Так планы-то что? Планы сынулик Ваш составлял, это ж не я.

—Конечно. А ты думаешь что — легко нам с ним вдвоём за всю губернию думать, работать, заботиться обо всех? Славяшка тебе написал, сколько он осилит. А ты должен был понять, найти резервы и Славяшке помочь.

—Да где ж я?.. Какие у меня резервы-то?— изумился Хитёр-Бобёр.

—Холопов моему сынку гони. Пусть работают, а не по хатам сидят! В общем, что хочешь делай, а чтоб было не 120, а 400 домов. Понял?

Хитёр-Бобёр, грустный, спускался по лестнице к выходу. Навстречу ему попался Фуняев. Хитёр-Бобёр инстинктивно задержал дыхание.

—О! Здравствуй, дорогой!— радостно раскинул руки начальник информбюро.

—Зддаствуй,— печально прогундел Хитёр-Бобёр, стараясь не дышать.

—А что ты, добрый молодец, не весел? Что ты голову повесил?— Фуняев как раз накануне прочёл сказку «Царевна-лягушка» и теперь вовсю использовал цитаты, чтобы прослыть культурным человеком.

—Да как же мне не печалиться…—прохрипел Хитёр-Бобёр.— Задал мне Моядоля задачку — пойди, говорит туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

Фуняев такого в сюжете не помнил. Он достал из кармана книжку, быстро пролистал её и недоумённо уставился на градоначальника.

—Эээээ… послушай… то не беда, то только полбеды. Помогу я твоему несчастью. Пойдём,— и Фуняев махнул рукой.

Как помочь несчастью, Фуняев не знал, но в сказке другой подходящей фразы не нашлось.

В кабинете Фуняев вынул из сейфа респиратор и протянул его Хитру-Бобру. Надев респиратор, Хитёр-Бобёр почувствовал себя как в сосновом лесу. Быстро он изложил Фуняеву суть дела. Фуняев тут же повеселел.

—Ну что, знаю я как тебе помочь, мил человек,— Фуняев постучал пальцами по столу и многозначительно посмотрел на Хитра-Бобра.

—Ну знаешь, так говори,— обрадовался градоначальник.

Фуняев пошевелил пальцами.

—А, ну да!— понял Хитёр-Бобёр и полез во внутренний карман пиджака. Он долго там возился, заглядывал туда, стараясь что-то разглядеть и, наконец, извлёк две помятых и пропитанных потом купюры. Фуняев брезгливо поморщился. Хитёр-Бобёр проделал ту же операцию ещё раз. Фуняев молчал.

—Послушай, ну имей же совесть!— гаркнул Хитёр-Бобёр.— Думаешь, они мне легко даются? Ты иди, посиди на моём месте!— он схватился за задницу.— Ну ладно, вот ещё… больше не могу. И так от семьи последнее отрываю.

Фуняев смахнул деньги в ящик стола и наклонившись к Хитру-Бобру стал шептать ему что-то на ухо. Лицо градоначальника расплылось в улыбке. Обрадованный, он вскочил и выскочил из кабинета.

Вечером задырские жандармы ходили по домам и давали на подпись жителям какие-то загадочные бумаги.

Назавтра Хитёр-Бобёр явился к Моядоле с отчётом.

—Вот, извольте видеть, солнцеликий. Всё выполнено, 400 домов построено. За одну ночь.

—Это как?— недоверчиво покосился на него Моядоля.— И где они?

—А вот, извольте, на бумаге.— Хитёр-Бобёр распахнул дверь и в кабинет вошла группа чиновников, груженых коробками с какими-то документами.

Моядоля неохотно порылся в бумажках и уселся в кресло.

—Слушай, давай без бюрократии. Своими словами расскажи.

—Вчера вечером в северной части Задырска ураган пронёсся… потом цунами, наводнение, селевые потоки и кончилось всё землетрясеньицем. Аккурат 400 домов разрушено. Мы туда направили людей, за ночь все завалы расчистили, бедствующих спасли, дома построили заново. Все документики имеются. Ах да, забыл… пострадавшим выдана материальная помощь.

Моядоля оживился:

—Моя доля?

Хитёр-Бобёр щёлкнул пальцами и десяток дюжих молодцов внесли в кабинет коробки из под ксероксов. Моядоля открыл одну коробку, заглянул внутрь, удовлетворённо хмыкнул и посмотрел на Хитра-Бобра:

—Молодец! За оперативную ликвидацию последствий удара стихии благодарю. Представлю к награде!

***

Хитёр-Бобёр сидел в своей карете, которая медленно катила из города:

—А здорово всё-таки, что у меня не рысак, а тяжеловоз, правда?

—Конечно хорошо,— сказал Фуняев, сидевший на соседней коробке.— Вот, когда у меня на вилле разгрузимся, тогда уже и рысак подойдёт.