Feb
6
Социально близкий элемент
February 6, 2011 | Комментировать
Уголовная преступность в нашей стране, в зависимости от происходящих в стpане событий постоянно видоизменялась. В 20-е годы были распространены разбойные налеты на квартиры, нередко оканчивавшиеся убийством их обитателей. Свиpепствовал бандитизм. Уличные грабежи и квартирные кражи получили невиданное доселе pаспpостpанение. Во всех людных местах активно действовали карманные воры. Именно тогда появилась и новая воровская профессия «краснушников», которые грабили товарные составы на железной дороге. Тогда же активизировались и «майданики» (воры, орудовавшие в вагонах дальнего следования и обкрадывавшие там пассажиров).
Миллионы беспризорных детей – жертв голодовок, Гражданской войны и Красного террора, буквально наводняли некогда благополучную Российскую Империю, давая постоянную подпитку преступному миру.
С преступным миром усиленно конкурировала сама власть коммунистов. У людей отнимали их имущество, нажитое, порой, не одним поколением. На улицу среди зимы выгонялись люди из своих собственных домов. Слово «pасстрел» стало пpивычным. Недаром большевики тогда называли преступников «социально близким им элементом». Позже они возьмутся за их уничтожение, при этом сами качественно не меняясь.
Но вернемся в 20-е годы. Тамбов в то время выглядел плачевно. Обшарпанные дома и неметеные с самой революции улицы. С наступлением темноты передвижение по городу становилось небезопасно. Засидевшиеся допоздна у знакомых люди, там и оставались ночевать. Днем на базаре орудовали сотни беспризорников. Эти голодные и обездоленные дети революции тащили все, что подвернется под руку. Карманные воры действовали нагло и дерзко, люди молчали, видя, как у кого-то из кармана тащат кошелек или деньги. Они знали, что карманники орудуют не одни. И если кто-нибудь попытается предупредить их жертву, то он рискует получить росчерк опасной бритвы по лицу, при этом карманники всегда метили по глазам.
В городе невозможно было повесить на двери замок т.к. он сразу же привлекал взоры беспризорников. Уходя из дому, нужно было обязательно в доме оставлять кого-нибудь, чтобы, вернувшись обратно, не увидеть голых стен. Часто на глазах соседей воры очищали квартиру, а те молчали, боясь получить пулю. Так жила Россия на заре советской власти.
30-годы были ознаменованы новым всплеском преступности. В 1933 году по всей стране разразился небывалый голод. Дело доходило до людоедства. Голодные люди умирали на тротуарах городов. После проведения сталинской коллективизации в стране, миллионы крестьян, которые когда-то кормили всю Европу, были раскулачены и высланы на верную смерть в тундру и тайгу за полярный круг, а также в голодные степи Казахстана. Те же, кому удавалось бежать с мест высылки, естественно, оставались без вида на жительство и вынуждены были пополнять преступный мир.
В Тамбове по ночам вырезались целые семьи, убивали милиционеров и военных с целью захвата оружия. Тысячи беспризорных жили на всех городских кладбищах в разграбленных склепах, на полузатонувшей барже, которая стояла на Цне, а также в топках паровозов, которые были брошены по соседству с ТВРЗ и Петропавловским кладбищем.
В 1934 году в стране стало лучше с продовольствием. Все реже и реже с тротуаров стали собирать трупы умерших горожан. Большевики создавшие в стране искусственный голод, под видом торговли с иностранцами усиленно обирали русский народ, вымогая у голодных людей за бесценок золотые и серебряные вещи, а также платину и драгоценные камни, которые еще оставались на руках населения. Теперь не надо было производить обыски, которые давали мало результатов, не надо было кормить в тюрьмах арестованных людей, принуждая их сдать «государству» драгоценности. Народ сам все нес в открытые торгсины («торговля с иностранцами»), отдавая за хлеб, муку, сахар, масло и за другие продукты. Люди без сожаления расставались с семейными реликвиями, познав ужасный голод 1933 года.
Народ голодал, а в торгсинах было все. Они ломились от все возможного продовольствия. Красная и черная икра, балыки и буженина, бекон и колбасы пятидесяти сортов, которые еще не разучились делать в Тамбове, всевозможные сыры, о которых сегодня не осталось даже и воспоминаний. Но все это только за золото и другие драгоценности. Женщины туда приносили с собой золото, порой составлявшее целое состояние, а оттуда уходили с одной корзиной провизии. Торгсинов в городе было много и все они бойко выкачивали золото у населения с утра до вечера. На улице Гимназической (ныне – Коммунальная) в бывших роскошных купеческих магазинах торговали водкой. Все это называлось «потребительскими точками» и «Цоробкопами».
В торгсинах всю дневную выручку вечером аккуратно упаковывали в специальные брезентовые мешки, и опечатав их, ждали инкассации, которая приезжала в специальной повозке под усиленной охраной.
Во второй половине 1933 года в самый разгар голода, в Тамбове объявился некий молодой человек, который совершил дерзкий побег из Саратовского областного суда, который приговорил его к расстрелу. Он сошелся в Тамбове с известным вором по кличке Колчан и бежавшим с Беломорского канала козловским уркой Шабаном. Вот эта компания и провернула тогда одно крупное дельце, о котором еще долго говорили в Тамбове. В один из вечеров, когда все золото, драгоценности и деньги были запечатаны в брезентовые сумки, а оценщики, продавцы и уборщицы, предвкушая отдых от дневных трудов, ждали инкассатора, на Коммунальной показалась черная извозчичья пролетка, на которую никто из прохожих не обратил внимания. Резвая лошадка, лихо подкатила к торгсину. На облучке, изображая кучера, сидел Шабан, а на месте седоков – двое молодых людей. Это были Колчан и бежавший из-под расстрела саратовский гость Кравцов. Подъехав к дверям торгсина, где уже было мало людей, а оценщики подсчитывали свои дневные операции, Кравцов и Колчан быстро вошли в магазин. Спокойно вынули из кармана пистолеты и приказали всем лечь на пол лицом вниз. Затем они забрали упакованные ценности, и приказали никому не подниматься с пола, пока не зазвонит звонок. Колчан вынул из кармана куртки будильник и поставил его на пол.
Налетчики сели в пролетку, кинув туда мешки с золотом. И направились к следующему торгсину, где повторилось то же самое. В третьем или четвертом торгсине, произошел инцидент. Кассирша смекнув, что происходит ограбление, решила на этом нажиться. Схватив несколько упаковок денег она стала заталкивать их себе в трусы. Это не ускользнуло от глаз Кравцова. Подойдя к ней, он запустил в ее трусы руку и вынул оттуда деньги. Назвав ее воровкой, он несколько раз ударил ее пачкой по лицу, и деньги рассыпались по всему полу.
Объехав все магазины, они сели в свой экипаж и свернули на улицу Карла Маркса. А в это время к первому из торгсинов уже подъезжал инкассатор. Войдя внутрь, он услышал звон будильника и увидел поднимавшихся с пола людей.
Вскоре после этого Колчан поселил Кравцова на Флотской улице, 12 (теперь ул. Сергеева-Ценского) к своим знакомым. От них Кравцов узнал, что самый главный их враг – начальник уголовного розыска Шмигель, довольно дерзкий и умный. Он успел снискать уважение даже у уголовников. Урки предупредили Кравцова, что встреча со Шмигелем опасна, подробно описав его внешность и повадки. Под крышей этого дома Кравцов прожил несколько месяцев. Но кто-то из соседей сообщил в милицию, что у хозяев квартиры живет без прописки какой-то молодой человек. В заявлении описывалась внешность Кравцова и отмечалось, что у него не было одного переднего зуба. Это и насторожило Шмигеля, обладавшего хорошей памятью. Он хорошо помнил, что в ограблении торгсинов, по показаниям свидетелей, участвовал молодой парень у которого отсутствовал один зуб. Из агентурных сведений, которые поступали в уголовный розыск однозначно следовало, что торгсины были ограблены залетными урками, гастролирующими по совдепии, которые после ограбления тут же смылись из Тамбова.
Шмигель так же вспомнил, что подобный дефект был и у сбежавшего из Саратова человека, который находился во всесоюзном розыске. Хотя Шмигель и допускал, что это может быть всего лишь совпадением, он решил проверить все лично. Взяв с собой двух сотрудников уголовного розыска, он направился по указанному адресу. Прибыв на место, они постучались в закрытую дверь квартиры. Кравцов был в доме один. Посмотрев в щель между занавесками, Кравцов увидел между двумя стоявшими мужчинами Шмигеля, которого сразу узнал по описанию. Быстро одевшись, он взял в руки два нагана и тихо подошел к двери. Откинув дулом нагана дверной крючок, Кравцов притаился в углу за дверью. В этом момент двое мужчин вышибли ее и пролетели мимо Кравцова в коридор. Он, не целясь, выстрелил им в спину сразу с обеих рук. Оба выстрела оказались смертельными. Выскочив в дверь, Кравцов натолкнулся на третьего и почти в упор выстрелил в него, но промахнулся. Тот завертевшись юлой на одном месте вдруг кинулся бежать вглубь квартиры…
Кравцов еще раз выстрелил ему вслед. На этот раз точно.
На могиле Шмигеля на Кресто-воздвиженском кладбище тамбовские милиционеры поклялись поймать убийцу их начальника. На похоронах было очень много посторонних зевак и в объектив фотоаппарата случайно попало лицо самого убийцы. Кравцов стоял среди толпы, окружавшей могилу.
Хозяева квартиры, где был убит Шмигель толком ничего не могли рассказать о своем постояльце, кроме того, что он был щедр и у него всегда было много денег. Милиции удалось выяснить только то, что постоялец посещал какого-то дантиста, где ему должны были вставить золотые зубы. За эту ниточку и уцепилось следствие. Были опрошены все городские стоматологи. И тогда милиция вышла на след Кравцова. На углу улиц М. Горького и Советской, там где сегодня находится гастроном, тогда стоял большой деревянный дом, который до революции принадлежал известному в Тамбове стоматологу Когану. Сам Коган к тому времени уже умер, а жена его, также стоматолог, работала в поликлинике, подрабатывая себе на жизнь еще на дому. Вот она и сообщила, что среди ее клиентов, есть похожий молодой человек без переднего зуба. Милиция сделала в доме дантистки засаду. В назначенное время на квартиру явился хорошо одетый молодой человек, очень приятной наружности. Он вежливо поздоровывался с ожидавшими своей очереди пациентами, среди которых были и переодетые сотрудники уголовного розыска и сел ждать. Когда подошла его очередь, он вошел в кабинет дантиста и сел в кресло. Коган показала ему его новые золотые зубы, затем посадила их ему на цемент и подала зеркало. В этот момент из-за ширмы выскочили несколько милиционеров в штатском и навалились на него. Руки Краснова моментально рванулись в карманам за оружием, но их уже крепко держали несколько здоровых мужиков.
Тогда Краснов улыбнулся, сверкнув своими новыми золотыми зубами и процедил сквозь них: «Надо же, какой неудачный визит, а у меня сегодня свидание с очаровательной дамой». Спустя некоторое время он был расстрелян.