Apr
6
Михаил Ходорковский ответил на вопросы в Интернете
April 6, 2011 | Комментировать
Наташа Барбье: Во-первых, я хочу сказать, что Вы вызываете у меня чувство глубокого уважения. Не знаю, как выразить Вам свою поддержку… Но знайте, что многие о Вас думают.
Во-вторых, хочу спросить: видите ли Вы какой-то путь противодействия тотальной коррумпированности и сращению властных и силовых структур? Вообще, что делать, если понятно, что многое плохо, а как изменить – непонятно?
Михаил Ходорковский: Наука «государственное управление» давно и успешно разрабатывает подобные проблемы. Наиболее эффективной и современной моделью является модель «демократического управления», которая включает в себя «разделение властей», регулярную ротацию на базе выборов исполнительной и законодательной власти, «гражданское общество», включая оппозицию и независимые СМИ, и еще ряд технологических элементов.
Система сложная, но детально проработанная. Увы, но все ее плюсы для общества, являются минусами для государственных коррупционеров и автократов. Она создает конкурентную политическую среду со всеми вытекающими из этого последствиями.
Что делать? Не опускать руки, отстаивать свою точку зрения, регулярно тратить пусть небольшое время на любую общественную деятельность. Воспитывать детей и внуков. Исторический процесс неумолим, но мы можем его ускорить.
Игорь Ганжа: Мне очень интересно, чего вы сейчас хотите. Глобально, локально – неважно. Вы, очевидно, стали совершенно другим человеком, пройдя через все, через что прошли. Я не очень хорошо знал и прежнего Ходорковского – мог судить только по косвенным данным. Но сегодняшнего я не знаю вовсе. Мне кажется, по вашим желаниям можно вас понять. Очевидно, лезть в личное было бы и неприлично, и больно. Поэтому вопрос касается тех желаний, о которых можно рассказать. Настоящих. Сильных желаний.
Михаил Ходорковский: Я, во-первых, обычный человек, и после семи лет разлуки мое наиболее сильное желание – обнять жену, детей, подержать на руках внучку, проведать родителей. Дать им всем свою поддержку и заботу. Остальные желания – «во-вторых»… A еще я очень люблю горы…
Игорь Ганжа: Всем сердцем желаю Вам, чтобы это случилось как можно скорее. Примите, пожалуйста, пожелание стойкости, внутреннего покоя и искреннее, глубокое уважение. И ещё. Когда Вы наконец (дай Бог скорее, скорее) обнимете близких и отдохнёте в горах – огромная просьба, не оставайтесь в горах надолго. Надеюсь, это не прозвучит дико и эгоистично, но кроме Вас, действительно, не за кого голосовать. Подозреваю, что разбирать завалы, оставленные теперешними мизерными правителями – испытание, требующее не меньше сил, чем тюрьма. Но зато и результат будет соразмерен Вам. Удачи Вам и сил!
Степан Пачиков: Глубокоуважаемый Михаил Борисович, очень хотелось бы видеть Вас членом нашего клуба. Желаю Вам здоровья и сил. Вы сделали очень много для страны. Спасибо.
Вопрос: что Вы сейчас читаете? Дают ли Вам слушать музыку? Если не дают, то по какой музыке Вы больше всего скучаете?
Михаил Ходорковский: По необъяснимой причине аудиопроигрыватели любых типов в тюрьме запрещены. Радио и телевизор их не заменяют, поскольку вкусы у всех разные. Могу сказать, что Ретро FM и «Дискотека 80-х» вызывают ностальгические чувства. Более серьезную музыку через старые динамики слушать бессмысленно, а я бы с удовольствием сходил на скрипичный концерт.
Olga Genzel: Удачи Вам, Михаил, прежней крепости духа и скорейшего воссоединения с Вашими близкими! Это прежде всего.
Вопрос у меня к Вам следующий: в свете произошедших событий есть ли что-то особенное: идеи, принципы, ценности, которые Вы хотели бы непременно привить своим детям в частности и пожелать грядущим поколениями в целом? Без какого «компонента» нельзя (дальше) жить, творить, вершить?
Михаил Ходорковский: Для меня лично самоценностью является возможность свободомыслия, критического восприятия любых суждений и право отстаивать свою точку зрения по важным для меня вопросам.
Я люблю размышлять. И мне хотелось бы, чтобы такой интерес был и у моих детей. Моей жене очень нелегко, но она справляется с их воспитанием. Верю, что она привьет им понятие чести.
Дарья Супрунова: Какой фильм Вы бы хотели сейчас посмотреть/пересмотреть?
Вообще какие фильмы (не важно, отечественные или зарубежные) оставили у Вас сильные позитивные впечатления? Какие приходят на ум в качестве «первой мысли»?
Спасибо.
Михаил Ходорковский: В тюрьме насмотрелся телевизора больше, чем за всю жизнь. Он создает ощущение «окна в мир». Однако фильмы смотреть скучновато. Редко возникает ощущение реальности. В юности было по-другому. Так что нет, ничего «специального» пересмотреть не хочу.
Маша Гессен: Михаил, во время процесса Греф и Христенко дали показания, практически опровергающие обвинения. Я знаю, что их вызывала защита, но эти показания произвели на меня сильное впечатление, а на Вас? Надеетесь ли Вы, что это может повлиять на ход процесса?
Спасибо.
Михаил Ходорковский: Рад, что уважаемые мною люди повели себя достойно. Абсурдность обвинений в хищении 350 миллионов тонн нефти очевидна всем здравомыслящим людям. Решение же по моему делу все равно будет политическим.
Александр Туркот: Уважаемый Михаил Борисович.
Во-первых, с наступающим днем рождения. Пожелание пока только одно: справлять следующий в кругу семьи.
Во-вторых, за семь лет сменилось поколение. Для сегодняшних старшеклассников/студентов вы персонаж фактически виртуальный, почти сказочный, как Штирлиц или Бэтмен. Мало кто из них понимает существо вашей истории, как и истории тех лет вообще. У них свои герои, свой язык. Тем не менее месседж до них доносить необходимо, лет через 5-10 они будут главными. Думали об этом?
Михаил Ходорковский: Смена поколений очень заметна. Конечно, хотелось бы, чтобы «новые» воспринимали нас и наше время так, как их воспринимаем мы. Увы, подобное случается не слишком часто. Причем обычно через поколение. A период 20 лет преодолевают либо поступки, либо настоящие произведения искусства. Ко второму нужен талант, первое доступно любому. Только обходится дорого.
Вадим Конаков: Михаил Борисович, бывает ли так, что большие нефтяные деньги, полученные в исторический период начального накопления капитала, не пахнут кровью?
Михаил Ходорковский: Бывает. Причем в большинстве случаев. Я могу отчитаться за каждый заработанный рубль. И уже неоднократно это делал. Готов при случае повторить этот свой «отчет» про любой период жизни.
Более того, круг крупнейших бизнесменов России не так уж и широк. С большинством из них (с теми, кто был на момент моего ареста; с тех пор появилось много новых людей) я был знаком лично и так или иначе вел дела. Так вот, я могу со всей ответственностью сказать, что подавляющее большинство российских крупнейших предпринимателей заработали свои состояния не на крови. Предприниматели – это же не бандиты. Другая психология, иной склад ума. Бизнесмены предпочитают договариваться, судиться, откупаться, но не стрелять.
Юрий Кацман: Глубокоуважаемый Михаил Борисович!
С кем из людей, которых Вы могли и хотели называть своими друзьями до своего ареста, Вы будете продолжать дружить после освобождения (которое, очень хочется надеяться, скоро случится)? Конечно, хотелось бы услышать имена тех, кого Вы по-прежнему считаете своими друзьями, но если это невозможно (и понятно, почему), то оцените, пожалуйста, эти потери хотя бы в «процентном отношении».
Здоровья Вам, мужества и скорейшего возвращения!
Михаил Ходорковский: К счастью, никого из друзей я не потерял. Вообще, разочарование в людях меня миновало. Видимо, многих я, наоборот, недооценивал, поскольку те, кого мы с Платоном видим в процессе, слышим через СМИ, выше всяких похвал. Чтобы защитить правду и закон, люди перешагивают через естественную боязнь, через амбиции, через понятное желание спокойной жизни ради чувства собственного достоинства. Для меня это ценнее всего.
Збышек Стоцкий: Некоторое время назад я частенько бывал по делам в математическом университете, что в Большом Власьевском переулке, д. 11.
Перед университетом огороженный металлической решеткой небольшой скверик. Все в университете мне говорили, что это личный частный сквер Ходорковского.
Скажите, Михаил, это правда?
Михаил Ходорковский: Как интересно. Никогда не слышал. Интернет-сайт есть. А вот скверик?..
Елена Егерева: Михаил, кто, как Вам кажется, сегодня может считаться русским интеллигентом?
Михаил Ходорковский: На мой взгляд, это достаточно образованный человек, чтобы точно понимать и оценивать происходящее в стране. Это человек, желающий иметь и имеющий собственное мнение по ключевым проблемам. Наконец, это человек, имеющий чувство собственного достоинства и достаточную независимость, чтобы позволить себе высказывать свою точку зрения.
Злата Понировская: Я один из организаторов выставки «Рисуем суд», и мне хочется узнать, как вы относитесь к этому проекту?
Михаил Ходорковский: Очень позитивно. Спасибо Вам и Вашим коллегам. С личного отношения к чужой беде начинается гражданское общество.
Любовь Лукьянова: Судя по всему, Вам, при желании, удастся встать в ряд с Салтыковым-Щедриным, Гашеком, Кафкой, Оруэллом, Войновичем… А есть ли такое желание?
Михаил Ходорковский: Скорее, в ряд с их героями. Особенно с героями Кафки. Желания нет, но движение в этом направлении очевидно. Что огорчает.
Ольга Дмитриева: Михаил, я желаю Вам мужества… У меня к Вам два вопроса, если позволите:
-Существует ли у этой страны «светлое» будущее?
-И чего у нее больше: «светлого» прошлого, «светлого» настоящего или «светлого» будущего – Ваше ощущение?.. Благодарю
Михаил Ходорковский: Каждый понимает под «светлым будущим» что-то свое. Для меня светлое будущее России состоит исключительно в спокойной и благополучной жизни ее граждан. Внешнее «величие», мировые достижения, тем более имперские амбиции не могут быть целью. Однако так думают далеко не все.
Я также не считаю чем-то позитивным высокий уровень потребления. Он должен быть достаточным, чтобы не загонять мир в очередной кризис. Россия, наш народ вполне может позволить себе жизнь в гармонии с природой и окружающим миром. Возможно, именно показать такой путь, иной, чем всемирная потребительская гонка, и есть настоящая миссия нашей страны, нашей культуры.
В подобном смысле светлое будущее объективно достижимо. А над субъективной составляющей надо работать.
Олег Утицин: Михаил, сколько вы заработали и сколько выплатили государству?
Михаил Ходорковский: Честно говоря, я не понял, относится ли этот вопрос лично ко мне или же к компании ЮКОС. В 2003 году ЮКОС был вторым по размеру налогоплательщиком в стране после «Газпрома». Всего за период 1998-2003 годов ЮКОСом было заплачено несколько десятков миллиардов долларов налогов. По уровню налогов на тонну добытой нефти ЮКОС был в числе середняков отрасли. Еще около 30 миллиардов долларов налогов было незаконно начислено ЮКОСу, чтобы обанкротить компанию.
Что касается меня, то мой личный доход складывался из трех частей: это зарплата в ЮКОСе, дивиденды от группы «Менатеп» и выплаты по гражданско-правовым договорам. Основная сумма – это, естественно, дивиденды. Точную цифру не скажу, но порядок – сотня миллионов долларов. Эти деньги были задекларированы, с них были уплачены все предусмотренные российским законодательством налоги. Сразу скажу, подавляющая часть этих денег была вложена в развитие компании и в мои личные благотворительные проекты («Открытая Россия», лицей-интернат «Коралово» и другие).
Моя зарплата в компании ЮКОС была установлена в соответствии со штатным расписанием и решением совета директоров. Размер разный в разные годы, скорее символический, так как я был одним из основных акционеров. Также я получал деньги как индивидуальный предприниматель, если работа не была связана с моими основными обязанностями в ЮКОСе, поскольку вел еще ряд проектов до 1999 года. Это единственный тип вознаграждений, по налогообложению которого государство предъявило мне претензии. Я был обвинен в недоплате 50 миллионов рублей налогов и сборов при получении гонорара за оказанные консультационные услуги. Я не согласен с такой трактовкой закона, но эти деньги были выплачены налоговым органам моими коллегами в ходе первого процесса.
Леонид Гав: Путин заявил, что ЮКОС, забирая кафе, убил женщину. Это правда?
Михаил Ходорковский: Нет, неправда. Ни я, ни другие акционеры и топ-менеджеры ЮКОСа не использовали такие методы. Во-первых, решить какие-то проблемы убийством никому и в голову не приходило. Как-то мы воспитаны по-другому. А во-вторых, бизнесменами движет расчет. Насилие вредит бизнесу, оно невыгодно. Предпринимателю проще переплатить вдвое, чем идти на криминал.
Что же касается злополучного кафе, то я даже не знаю, верит ли в это сам Путин или это такая заготовка у него для ответов на вопросы про ЮКОС. Ну нельзя же всерьез считать, что бизнес ЮКОСа рухнул бы без этого кафе, и для того, чтобы забрать его, ЮКОС мог убить человека. Тем более, насколько мне теперь известно, оно перешло в собственность наследников убитой, а вовсе не ЮКОСа.
Dmitry Marishkin: Какой смысл был на всю страну главе государства говорить, что власть развела коррупцию?
Михаил Ходорковский: Возможно, этой власти подобное говорить не стоило. Тем более что дети есть у всех. И в тюрьму никто не хочет. Но ведь кто-то должен был попытаться?