Apr
3
Протокол пристава 2 стана Кирсановского уезда Сысоева о преступной деятельности жителей села Коноплянки.
April 3, 1912 | Comments Off on Протокол пристава 2 стана Кирсановского уезда Сысоева о преступной деятельности жителей села Коноплянки.
3 апреля 1912 г.
1912 года апреля 3 дня. Пристав 2 стана Кирсановского уезда посредством агентурных сведений выяснил, что крестьянин села Коноплянки, Красивской волости, Кирсановского уезда, Степан Филиппов Агеев имел некоторое участие в убийстве бывшего пристава 2 стана Кирсановского уезда Лебедева, жандарма Демьяна Занко, урядника Свиридова и стражника Максимова и в то же время был ранен кондуктор ж[елезной] д[ороги], дело это было в 1906 году в поезде по Инжавинской ветке. Кроме того Агеев участвовал 1) в изготовлении бомбы для преступных целей, 2) в ограблении церкви села Коноплянки в 1910 году 7 ноября, где кроме денег был похищен сосуд серебряный, 3) учинил из мести несколько поджогов и 4) с чего и началось дознание, был преследован в краже леса у землевладельца Виктора Михайловича Медяник, сознаваясь в означенной краже, Агеев, будучи несколько выпивши, сознался и в поджоге риги у односельца Козьмы Жуколова, этим поджогом отвлек весь народ, ходивший по улице и дал возможность беспрепятственно ограбить церковь. Рассказал, как он с товарищами пробовал готовить бомбы; выяснил о бывших собраниях и митингах и о лицах, скрывавшихся в лесной караулке у Василия Баранова, назвал их приезжими из Саратова, 1) Леонидом Александровичем и 2) Анатолием Аркадьевичем, которые с неизвестными ему товарищами убили пристава Лебедева и бывших с ним трех нижних чинов. Фамилии означенных лиц не знает. При подробных расспросах Агеев в трезвом виде пояснил о вышеизложенных преступлениях следующими словами: хотя при убийстве пристава Лебедева и других я не был, но знаю, что убили Лебедева приезжие люди из г. Саратова Леонид Александрович и Анатолий Аркадьевич с другими мне неизвестными товарищами. Саратовских убийц я знаю потому, что они приезжали к коноплянцам до двух раз и жили по месяцу и больше, первый раз были с женщиной, которая проживала в селе Балыклей (но у кого именно не знает), мужчины имели постоянный притон в лесу Крюченкова и у сторожа Василия Михайлова Баранова, у которого под полом хранились несколько револьверов, привезенные саратовцами. Револьверы они лично видели, их было пять или более, все системы «браунинг». Во время пребывания саратовцев были постоянно собрания и они учили народ добиваться себе земли и свободы силой и оружием. С названными лицами я был в близких сношениях, часто их посещал с своими товарищами Никитой Александровым Власкиным и Федором Ермолаевым Филатовым. Пред убийством пристава Лебедева и других чинов полиции, Саратовцы пригласили меня и других в крюченковский лес, где выпили водки, стала с ними прощаться, благодарили за сочувственное к ним отношение и в заключение сказали, что вы, товарищи, скоро узнаете цель нашего последнего пребывания, услышите о тревоге, которая послужит вам примером, как нужно добиваться земли и воли. В общем саратовцы давали нам понять, что они готовятся убить кого-либо из начальства. Саратовцев они проводили до с. Инжавина, а через день после их отъезда был убит Лебедев и другие чины полиции. Больше по делу убийства я ничего не знаю. Прошу мое показание не оглашать моим товарищам, а если они узнают, то убьют меня. Относительно ограбления церкви мне известно следующее: церковь села Коноплянки ограбил сын церковного сторожа — Иван Емельянов Антипов, который в ту ночь ходил за отца караулить церковь. Узнал я об этом случайно: под престольный праздник «Михайлов день» 7 ноября я был сильно выпивши и по пьянке вздумал отомстить односельцу Козьме Жуколову, который по суду взыскал с меня три рубля. Зажег ригу Жуколова, я вернулся домой, а затем с народом побежал на пожар. Когда совсем затухло, возвратясь домой, от церкви шел довольно быстро мой сосед и кум Иван Емельянов Антипов, поравнявшись со мной, я спросил у него, куда и зачем он идет, Антипов растерялся и при том его очевидно больше смутил сверток, который он нес. Я стал допытываться и в конце концов Антипов сознался, что он похитил сосуд из церкви, просил молчать и никому не сказывать. Тогда я ему в свою очередь тоже открылся, что шесть риг сгорело благодаря мне, между прочим пожар этот был учинен во время, благодаря которого он спокойно и незамеченным похитил сосуд, а поэтому должен поделиться со мной заработком: Антипов согласился и недели через две дал ему пять рублей, пояснив, что сосуд продал в Инжавино еврею Левину, бывший на службе у К[омпании] Зингер за 11 рублей. В нашей церкви хранится дарственный кем-то из богатых помещиков очень дорогой сосуд, который был одно время похищен, но полиция нашла таковой в лесу и теперь благодаря своей ценности стал известен всем ворам, которые замышляют во что бы то ни стало похитить его. Кто был в компании с Антиповым, я не знаю, но, полагаю, участие в ограблении церкви принимал один из братьев Манихиных. Их лом при осмотре подходил к нажимам, сделанным на свечном ящике. Ценный сосуд Антипкин не нашел и по ошибке взял обыкновенный серебряный, почему так дешево пришлось его продать. В 1911 году летом была подожжена рига Матвея Федосеева, от которой сгорели и другие постройки, ригу ту поджигали из мести Никита Власкин и Федор Филатов, но как и когда лучше поджечь они советовались, как близкие товарищи, с ним, пред поджогом выпили бутылку водки, он пошел отнести письмо к Захару Янину для передачи шурину, которое и передал жене Манина — Пелагее, а в это время Власкин и Филатов зажгли Федосеева ригу. Бомбы они, т.е. Агеев, Филатов и Власкин пробовали делать, для чего насыпали в коробку пороха, обматывали бечевой, обливали варом и делали взрывы, но им хотелось выучиться приготовлять такие бомбы, которые могли бы причинять настоящие взрывы включительно до убийства человека, но этого нам не удалось добиться, Больше добавить ничего не могу. Агеев отозвался неграмотным. Показание свое подтвердил в присутствии свидетелей, проживающих в селе Инжавино Евгения Алексеева Микулина неграмотный, а за него и за себя расписался Степан Дмитриев Мазаев. Пристав 2 стана Кирсановского уезда Сысоев.
Имея донесение от псевдонима «Вестник», мною был командирован в с. Коноплянку конный стражник №70 Иван Жильников, который был в засаде и мог дословно слышать разговор Агеева с «Вестником». Слышанное Жильников изложил в донесении на мое имя, которое при сем прилагается. Вестник просит оставить его в секрете до суда, а если возможно освободить из числа свидетелей, донесение его при сем также прилагается.
Пристав 2 стана Сысоев.
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.