May
2
Призренский протоиерей Стефан Березнеговский
May 2, 2014 | Comments Off on Призренский протоиерей Стефан Березнеговский
Стефан Абрамович Березнеговский (1797—1868), протоиерей, первый тамбовский краевед
(Статья И. Аносова)
10 августа 1911 г.
«Подвигом добрым трудихся».
К Тимоф. 2-е п. 4 гл. 7 ст.
«Да ведают потомки православных земли родной минувшую судьбу».
А.С. Пушкин
История — наука жизни: изучая причины и следствия какого-либо события, она невольно даёт урок живущим поколениям — как поступить в том или другом случае. Она не только дает такие уроки целым народностям и государствам, но может сыграть весьма видную роль и в жизни всякого человека, способного поддаться историческим примерам.
«Увлекаясь суетными и часто безумными светскими удовольствиями, — говорит проф. Адамс,— не забывайте, друзья мои, науку, которая зовёт вас в свою святую обитель для более трезвых наслаждений. Она сумеет водворить мир в ваших взволнованных сердцах в минуту горького разочарования. Беседуя с могущественнейшими людьми древних веков, вы будете легче переносить угнетающую вас зависимость от могущественных людей вашего времени. Если ваша борьба с людьми дойдёт до крайних пределов, когда даже друзья сочтут для себя более удобным отречься от вас и священник и левит пройдут мимо вас, не останавливаясь, — ищите убежища и утешения в дружбе Лелия и Сципиона, в патриотизме Цицерона и Демосфена, в наставлениях Спасителя, учившего нас любить ближнего и забывать обиды, и будьте уверены, что вы найдёте и то, и другое».
Вот почему история, более и чаще, чем какая-либо другая наука, находит своих адептов среди лиц, образ жизни и профессия которых, по-видимому, не имеют к ней никакого отношения.
Нередко эти лица становятся первоклассными учёными, как, например, И.Е. Забелин или К.К. Павлов, но большинство, конечно, остаётся менее заметными тружениками, исследования которых, однако, не проходят для науки бесследно и со временем приобретают огромную ценность. К числу таких служителей науки бесспорно принадлежал и «призренский протоиерей Стефан Березнеговский».
Стефан Авраамович Березнеговский родился 27 декабря 1797 года в селе Мосоловке Усманской округи «от диакона Авраамия Егорова и жены его Марии Васильевой».
По метрической же книге села Мосоловки за 1797 год № 32 значится: «Того же села Космодамианской церкви у диакона Авраама Егорова сына и у жены его Марьи Васильевой дочери сын Стефан родился 27 декабря и того же числа крещён. Восприемниками были однодворец Ефим Иванов, сын Аксёнов, из села Березнеговки Архангельской церкви священника Егора Иванова сына дочь его Марья».
Очевидно, что Марья Егоровна была тёткой новорождённому и что дед его от. Егор был священником села Березнеговки, откуда становится понятным и прозвище его Березнеговский, до него вовсе не бывшее родовым.
Жизнь тогдашнего духовенства так прекрасно и многократно была описываема и Лесковым Н.С., и Помяловским, и Нарежным, и многими другими, что картина детства будущего протоиерея и историка сразу встанет перед глазами, если мы вспомним произведения этих писателей.
Жизнь ребёнка «до бурсы», конечно, мало чем отличалась от жизни крестьянских детей: та же свобода и близость к природе, те же тревоги и опасения вместе с родителями и даже те же работы в поле и дома, с тою, конечно, разницей, что работ этих было меньше.
Влияние культурной сравнительно семьи, частого слышания слова Божия в храме и дома также налагало известную разницу, сказывающуюся обыкновенно в восприятии и усвоении последующих знаний.
В 1809 году мальчик поступил в школу — Тамбовскую духовную семинарию, бурсу дореформенного типа — и сразу из мира живой действительности погрузился в мир мёртвой схоластики. Он обучался, выражаясь языком послужного списка, «русской грамматике, чистописанию, латинскому языку, арифметике, географии, священной истории, нотному пению», а в высших классах — «богословию, философии, истории церковной, словесности, истории всеобщей, языкам: еврейскому, греческому и немецкому…».
Что такое бурса начала прошлого столетия, всем достаточно известно. Система просеивания и отжимания, породившая классическое выражение: «скитася по классам бурсы, аки Израиль 40 лет в пустыни, убояся бездны премудрости и возвратися вспять», — всевластно царила в школе, и нужны были действительно недюжинные способности, чтобы благополучно, без задержек и умственного разгрома, выдержать мучительный схоластический искус. Хотя нужно заметить, что Тамбовская духовная семинария была нередко счастливым исключением, по крайней мере, в лице отдельных преподавателей.
Как бы то ни было, но Березнеговский учился прекрасно. Настолько прекрасно, что в 1819 г. не в очередь был посвящен в стихарь, именно как отличный по успехам.
В 1820 году он блестяще окончил семинарию не только по первому разряду, но даже третьим по списку и тогда же (19 июля 1820 года) уволен правлением семинарии в епархиальное ведомство.
По заведённому обычаю юноша стал искать себе места, а следовательно, и подругу жизни. Поиски были, очевидно, не долги, ибо он уже 2 декабря 1820 года рукоположен во священники к больничной Александро-Невской церкви города Тамбова.
Хиротония состоялась в Рязани и рукополагал высокопреосвященный Сергий, архиепископ Рязанский и Зарайский.
Время детства и первых лет служения от. Стефана было полно обаяния имени преосвященного Феофила (Раева), известного строителя и благоукрасителя. Епископ Феофил обращал особенное внимание на семинарию, постоянно и личным присутствием, и письменными указаниями, и инструкциями направляя ход учебного дела: «Пример, — повторял постоянно преосвященный Феофил, — самый важный учитель». Естественно, что пример преосвященного строителя нашёл себе последователя в лице о. Ст. Березнеговского. Докладные записки и сметы по постройкам последнего прямо дают возможность видеть, насколько жизнен пример преосвященного Феофила.
Больничная Александро-Невская церковь, где начал своё служение о. Стефан, была в ведении Приказа общественного призрения, в учреждениях которого давалась и квартира священнику. Здесь-то и поселился молодой священник с своей девочкой-матушкой.
Как человек, по тогдашнему времени отлично образованный, о. Стефан, конечно, не мог рассчитывать, что ему не поручат помимо его прямых обязанностей по Приказу общественного призрения ещё какой-либо должности. И действительно, 2 ноября 1821 года он определён учителем первого класса Тамбовского приходского училища, а 23 июля 1822 года переведён во второй класс того же училища.
Но педагогическая деятельность не была призванием Березнеговского, а при тогдашних порядках, программе и системе преподавания, (для всех — строго обязательных), она вряд ли могла привлечь лицо, от природы к ней не склонное, и вот 18 сентября 1824 г. мы видим Березнеговского уже уволенным по прошению от этой должности.
Дальнейшая педагогическая деятельность его выражается уже только присутствованием в качестве депутата на испытаниях по закону Божию и церковной истории в различных учебных заведениях.
27 марта того же 1824 года правление семинарии представило Березнеговского, как вполне достойного и пригодного к занятию должности эконома семинарии. Согласно представлению, молодой священник был утверждён в этой должности и нёс обязанности, с ней сопряжённые, по 1836 год, когда по прошению от 3 марта был уволен от должности эконома.
Тут-то, в хозяйстве семинарии, и воскрес перед о. Стефаном пример незабвенного епископа Феофила. Архив семинарии свидетельствует, как тщательно, с каким неусыпным вниманием входил Березнеговский во все детали семинарского хозяйства, будучи вместе с тем вполне зависимым и безвластным приказчиком, исполняющим волю ректора и инспектора.
Неудивительно, что из него впоследствии выработался весьма хороший хозяин и строитель.
Что же вызвало уход о. Стефана из семинарии?
Оказывается, что 12 января 1832 года он был определён депутатом в Тамбовскую городскую думу для оценки домов жителей гор. Тамбова; 17 апреля того же года высочайше утверждён директором Тамбовского губернского попечительного о тюрьмах комитета; 10 марта 1833 года определён депутатом в городскую думу на совещания об устройстве мостовых в г. Тамбове; 14 мая 1834 года определён депутатом с духовной стороны в Тамбовскую градскую полицию и части, ей подведомственные (эту обязанность Березнеговский нёс по 1 января 1841 года); наконец, 2 марта 1835 года отношением обер-прокурора Св. синода Нечаева дозволено «употреблять Березнеговского для составления смет, планов, фасадов и профилей на постройки по Тамбовскому епархиальному ведомству», каковую должность отец Стефан проходил «безмездно» до самой смерти.
Разумеется, подобное совместительство оказалось непосильным даже для кипучей деятельности Стефана Авраамовича, тем более, что он в этот период деятельности был сугубо взыскан милостями начальства; 2 марта 1832 года награждён набедренником… С 1820 по 1832 год единственная награда!.. Это — много даже для самого энергичного человека.
Уйдя из семинарии, от. Стефан весьма отдался своей строительно-архитектурной деятельности, хотя и тут неимение свидетельства на звание архитектора постоянно давало право губернской строительной комиссии не утверждать его проекты.
Тем не менее, назначенный по определению Попечительного о тюрьмах комитета, утверждённому еп. Арсением 29 января 1835 года, наблюдать за спешной постройкой зданий тюремного замка, Березнеговский проявил столь недюжинные сведения и оказал столько существенных услуг, что в 1835 году вследствие отношения генерал-адъютанта князя Трубецкого Тамбовский попечительный о тюрьмах комитет запросил от консистории «формулярный список св. С. Березнеговского для представления в числе прочих директоров на высочайшее благовоззрение.
И хотя, вследствие допущенной отцом Стефаном в 1835 году «неосмотрительности в поступках», не только это представление светской власти, но и следующее ходатайство семинарского правления: «Правление семинарии, обращая внимание на двенадцатилетнюю беспорочную службу бывшего эконома семинарии, призренского иерея Стефана Березнеговского, и вместе на то, что он в продолжение своей службы часто обязывал семинарию составлением планов, смет на случившиеся по оной и по подведомственным училищам значительные постройки и поправки, покорнейше просит Ваше преосвященство обратить на Березнеговского Ваше особенное милостивейшее архипастырское внимание»,— совершенно не имели силы, тем не менее не последовало и никаких дальнейших взысканий с злополучного иерея.
Только семейное счастие, ставшее в этом году (1835), с рождением сына, особенно полным, утешало отца Стефана.
Лишь в 1840 году духовное начальство положило гнев на милость, и 27 апреля награждён Стефан Авраамович скуфьёй, а 24 апреля следующего года «за отличное служение, в особенности за труды по архитектурной части, произведён к той же церкви в протоиереи».
Действительно, трудов отца Стефана в этой области было немало, и хотя с течением времени число их всё возрастало, но они всё-таки оставляли ему некоторое количество свободного времени, которое он и посвящал занятию своим любимым предметом — историей. Именно к этому времени относится появление его печатных работ по истории Тамбовского края.
Теперь Березнеговский начинает пользоваться давно заслуженным уважением и вниманием со стороны духовного и светского начальства.
10 сентября 1843 года Березнеговский был назначен членом временно-строительного комитета по постройке зданий Тамбовских духовных училищ. За заслуги, оказанные им в этой должности, епархиальным начальством он был награждён камилавкою 13 апреля 1846 года, а 3 мая того же года Духовно-учебное управление наградило отца Стефана 200 рублями. Вслед за этим (30 июня) он назначается членом временного строительного комитета по постройке церкви и каменной бани при Тамбовской духовной семинарии.
Между тем служба Березнеговского в Тамбовском губернском попечительном о тюрьмах комитете шла своим чередом, и 23 февраля 1846 года ему поручена должность сначала секретаря комитета, а 29 ноября того же года и казначея комитета. Однако, несмотря на такое отчаянное совместительство, отец Стефан нёс свои пастырские труды с неослабным усердием, и тамбовский губернатор ходатайствовал перед Министерством внутренних дел «о награждении Березнеговского за усердие его к благосостоянию церкви, находящейся при Приказе общественного призрения, 100 рублями из сумм Приказа».
В сентябре следующего года отец Стефан назначен был временноприсутствующим членом Тамбовской духовной консистории, а 29 ноября вторично определён экономом Тамбовской духовной семинарии.
Тут уж и поистине изумительная трудоспособность Березнеговского не могла вывезти его… Не имея возможности что-нибудь самому сложить с себя, он предоставил действовать начальству и, наконец, по заявлению тамбовского губернатора, был освобождён от должности секретаря по Тамбовскому губернскому попечительному о тюрьмах комитету.
Однако начальство, видимо, находило, что у Березнеговского и так много свободного времени. Ещё в 1844 году ему было поручено консисторией составить план, фасад и смету на особое здание для помещения архива консистории. Поручение было своевременно исполнено, и 17 мая 1849 года епископ распорядился: «К осмотру флигеля, занимаемого консисторией, пригласить Березнеговского, как сведущего по архитектуре и при его содействии исполнить».
И вот 9 июля 1852 года Березнеговский входит с докладной запиской, для него весьма характерной, в которой указывает источник средств на ремонт консисторского здания и постройку архивного корпуса. Консистория, по мнению Березнеговского, вместо выписки из синодской типографии печатных листов для приходно-расходных, метрических и исповедных книг в церкви епархии, могла бы каждогодно заготовлять их в местной типографии под собственным хозяйственным наблюдением, от чего получалась бы прибыль в 1800 руб. сер. в год, а в 6 лет таким образом было бы приобретено 10800 руб., что вполне достаточно для приведения проекта в исполнение.
Однако за всеми этими хозяйственными хлопотами и соображениями Березнеговский по-прежнему нёс свой священнический крест, и в 1851 году всемилостивейше был награждён наперсным крестом.
Следующий 1852 год принёс отцу Стефану неизгладимое горе, Березнеговский потерял жену. Взятая 12-летней девочкой, Екатерина Тимофеевна была воспитана им, выросла, так сказать, на руках у него, и потеря той, которая около 32 лет шла с ним верной спутницей в жизни, была очень тяжела для отца Стефана. С этого времени всё чаще и чаще отдаёт он свои досуги любимому делу — историческим изысканиям, и всё чаще появляются его статьи.
В 1853 году сын отца Стефана, Александр, за год до окончания семинарии вышел из неё для поступления в светское высшее учебное заведение, разорвав таким образом с духовным сословием.
Хозяйственная деятельность Стефана Авраамовича по семинарии тоже приносила ему немало неприятностей. Люди вообще более склонны думать и говорить о других дурное, чем хорошее, а дети в этом отношении часто бывают даже жестоки.
Постоянные нарекания, частая смена начальства и связанная с этим неустойчивость порядка заставили отца Стефана опять просить увольнения от должности эконома, тем более, что у него и силы стали уже не прежние.
И вот 17 декабря 1859 года он был уволен от должности эконома, вторично прослужив семинарии 12 лет.
Между тем строительные труды Березнеговского были оценены и Св. Синодом, наградившим его 400 рублями за восемнадцатилетнее исправление должности архитектора по Тамбовскому епархиальному ведомству (8 декабря 1853 года). Теперь отец Стефан снова принялся за постройки: 24 ноября 1860 года он назначается членом строительного комитета по отделке консисторского корпуса и постройке нового архива.
Ввиду значительных заслуг и авторитета, которым Березнеговский пользовался, его с этого времени особенно часто назначают для производства ревизий и следственных дел. В 1861 году протоиерей Березнеговский получил последнюю награду — орден св. Анны 3-й степени (22 апреля).
Годы постепенно брали своё, и вынужденный ими умерить свою подвижность отец Стефан обратил своё трудолюбие и энергию на кабинетные занятия, и шестидесятые годы особенно богаты его историческими трудами.
А болезнь меж тем постепенно подкрадывалась к старцу и вынудила его, наконец, уйти в «за штат».
Оставив службу, кроме должности епархиального архитектора, отец Стефан поселился у дочери, и здесь-то и застала его смерть. До конца жизни он сохранил свежесть сил, ясность мысли, всю энергию постоянно деятельного, трудового человека, пока 14 апреля 1868 года паралич не пресёк эту в высшей степени деятельную, работоспособную и плодотворную жизнь.
Похоронили Березнеговского на Тамбовском Крестовоздвиженском кладбище.
Мои личные поиски его могилы, к сожалению, не увенчались успехом.
Те скудные данные, чисто внешнего характера, которые пока имеются в распоряжении биографа, конечно, совершенно не дают возможности выпукло и ярко нарисовать образ покойного протоиерея Стефана Авраамовича Березнеговского.
Но и из того, что здесь было приведено, вполне ясно, что протоиерей Березнеговский обладал весьма недюжинными дарованиями, неутомимою энергией и необычайной трудоспособностью.
По своему времени, он был весьма развитым и образованным человеком, что давало его суждениям известный авторитет.
В характере его, общительном и благодушном, не было излишне идеальничающей сентиментальности, но зато преобладала чисто житейская практичность.
Было бы, конечно, странно винить Березнеговского за то, что эта практичность нередко служила его личному благосостоянию. Требовать от всех людей самоотречения и самозабвения едва ли возможно.
Со всем тем он обладал хорошо развитым чувством долга, порядочностью и известным душевным благородством.
Вот эти качества, разумеется, отразились, поскольку это возможно, и в его произведениях.
Как действительный член губернского статистического комитета, Березнеговский имел в своём распоряжении многочисленные данные для своих изысканий и со свойственной ему добросовестностью он обследовал их и делился добытыми результатами путём печати.
Его исторические изыскания о Кузьминой Гати, об Онузе, о Пахотном Угле имеют огромную ценность, ибо являются в настоящее время единственным источником сведений.
Мне, конечно, могут сказать, что это мелочи, но я напомню только слова Спенсера: «Если присмотримся к порядку вещей, который господствует в природе, то увидим, что всюду крупные следствия произошли в силу накопления весьма ничтожных влияний».
Работы Березнеговского ясно свидетельствуют о здраво-критическом, правда, не чуждом иногда увлечений, отношении к тому или другому историческому свидетельству.
Вместе с тем его ссылки верны и всегда могут быть проверены. Ни одно его утверждение не является голословным. В этом — отличие Березнеговского от другого историка Тамбовского края, протоиерея Георгия Хитрова, слова которого часто не подтверждаются документальными данными.
Помимо возбуждаемого трудами Березнеговского интереса к недюжинной личности призренского протоиерея, его работы имеют бесспорно важное значение для истории Тамбовского края, а, следовательно, и для истории всего нашего отечества — Святой Руси.
Для тех, кто не усматривает в этом заслуги, можно привести здесь слова Бетлинга [14]: «Люди низкие чуют недостатки, благородные — достоинства».
Издавая ныне труды Березнеговского отдельною книгой, Тамбовская учёная архивная комиссия безусловно делает вклад в русскую историческую науку. И этот вклад будет живым напоминанием и лучшим памятником одному из верных сынов русского народа, тому, кто во время своей земной службы этому народу именовался призренским протоиереем Стефаном Авраамовичем Березнеговским.
Примечание: Исполняя поручение Тамбовской учёной архивной комиссии — написать краткую биографию протоиерея Березнеговского, считаю своим долгом принести глубокую благодарность как г. председателю комиссии А.Н. Норцову, облегчившему мне труд в пределах возможного, так и моим уважаемым сочленам — известному знатоку литературы о Тамбовском крае А.А. Щёголеву и Н.И. Орлову, собравшим и доставившим мне часть материалов для некролога прот. Березнеговского. Особую благодарность приношу А.И. Самоцветову, оказавшему мне самую существенную помощь в моих архивных поисках.
«Известия тамбовской учетной архивной комиссии», №55
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.