May
15
Тамбовские летописи (10). Глава вторая
May 15, 2014 | Comments Off on Тамбовские летописи (10). Глава вторая
1788 г. Феофил Раев прибыл на епархию в сей город в 1788 г. сентября 14 дня. Он обучался в Киевской академии наукам и языкам, быв сиротою. Потом, имея брата родного в Казани при преосвященном Гаврииле Кременецком, переехал в Казань и там обучался, где, заболев опасно, для излечения отправился в Санкт-Петербург, где, пользуясь, по случаю приглашён был покойным преосвященным митрополитом Димитрием Сеченовым в 1761 г., во время погребения блаженной памяти благочестивейшей государыни, поехать в Новгородскую семинарию, куда по воле его высокопреосвященства, и отправился тогда ж. И там, в Новгородском Антониевом монастыре, постригшись в монашество в 1762 г., обращался во учительство сперва немецкого языка, географии и истории, коих наук там ещё дотоле не бывало, потом проходил учительством с нижних самых латынские все классы до богословия и пробыл всех лет во учительстве в той же семинарии иеродиаконом семь лет, иеромонахом семь лет, архимандритом и ректором девять лет, откуда и череду годовую в 1780 году в Санкт-Петербурге отправлял и, оттуда возвратившись, переведён был чрез год в первоклассный Хутынь-Варлаамиевский монастырь, где, присутствуя в консистории Новгородской, пробыл до 1787 г. архимандритом,— всех лет в тамошней консистории присутствовал тринадцать лет. И в сём 1787 году, по особенной Божией судьбе именным блаженной памяти великой государыни императрицы Екатерины Второй указом, во время бытности её в Киеве, пожалован викарием Новгородским, Старорусским епископом. Судьба Божия в том состояла, что ежели бы Олонецкая епархия продолжалась, то ему бы, яко малороссианину , в силу же именного повеления, не следовало быть там епископом, но Бог обратил сердце её величества к перемене Олонецкой епархии на Старорусскую, а потому и повелено её величеством Феофила определить епископом Старорусским первым, а пребывание иметь ему в том же Хутынском монастыре, переведши штат весь и имение из Олонца во оный. Где и был он епископом год, а в 1788 г. переведён именным её величества указом в Тамбов, где он прожил девять лет, т.е. до 1797 г., управляя со всевозможным рачением епархиею; дом архиерейский с монастырём, находящимся при оном, весь соорудил с подошвы каменным зданием, по случаю претерпенных им довольных искушений, также и ризницею довольною он снабдил сие место1; притом семинарию из Нижнего Ломова переведши в Тамбов, семинарское здание довершил2; а при архиерейском доме и деревянную он же создал; да он же и земли довольное количество к дому архиерейскому приобретши и дом архиерейский отъездной на оной земле выстроил3. С таковым же рачением и ревностью управлял он епархиею, что можно видеть из дел и многих его определений, в консистории имеющихся. Его всегдашняя была речь: «Делаю я, да будет слава Богу, а не нам»4. Приметить же должно и то, что всё вышеписанное здание под единым присмотром созидаемо было и практикою эконома дома иеромонаха Нафанаила без архитектора и совершилось чрез восемь лет, 1797 года5, в коем году преосвященному было от рождения пятьдесят седьмой год».
При всех своих недостатках — отсутствие ясности и полноты в некоторых сказаниях и часто ошибочная хронология — «Тамбовский летописец», как источник для местной истории, имеет громадное значение: он служит свидетелем того, как разные тамбовские происшествия преломлялись в сознании их современников; а многие из этих событий, только благодаря ему, сделались нам известными. Свидетельствуя о стремлении древней Руси к знанию своей местной истории, «Тамбовский летописец» должен занять по праву ему принадлежащее место в ряду других местных летописей, напр., Нижегородской, Двинской и др. («Древняя российская вивлиофика», ч. XVIII).
«Бытность архиереев тамбовских», как источник для местной истории, по своему значению во многом уступает «Тамбовскому летописцу». Ограничиваясь специальным кругом исторических событий, исключительно церковных, «Бытность» лишь отчасти касается более отдалённой эпохи — XVII века, особенно бедного историческими памятниками местного значения, а в большей своей части изображает происшествия, имевшие место во второй половине XVIII века, оставившей сравнительно богатое наследство и архивного, и литературного материала для тамбовской истории. Посему в то время, как свидетельства «Летописца» весьма часто служат единственным и ничем не заменимым источником сведений о жизни Тамбовского края того времени, свидетельства, параллельные тем, какие содержатся в «Бытности», в большинстве случаев встречаются в других до нас дошедших источниках. Впрочем, и в этом памятнике мы находим такие указания, которые одни проливают истинный свет на некоторые факты тамбовской епархиальной жизни (удаление еп. Леонтия из Тамбова). «Бытность архиереев тамбовских» интересна, как первый опыт истории тамбовской иерархии.
Примечания.
1Преосвященный Феофил с большой любовью относился к тамбовским монастырям, из которых некоторые он нашёл в большом расстройстве. Преосвященный принял ряд мер к благоустроению внутренней жизни обителей и сумел поднять их внешнее материальное благосостояние. Ему эти монастыри обязаны тем, что они сохранили своё существование, а не были закрыты, каковая судьба в других епархиях в XVIII столетии постигла многие обители, пришедшие тогда в упадок. По настоянию и под руководством Феофила тамбовские монастыри обстроились; во многих из них храмы и жилые здания, построенные при Феофиле, даже теперь поражают своей красотой, величием и прочностью. В этом отношении особенно много он сделал для Тамбовского Казанского монастыря, где помещался архиерейский дом. В 1794 г. случившийся большой пожар уничтожил в монастыре храм, колокольню, консисторию, жилые здания. Преосвященный, ещё раньше выстроивший архиерейский двухэтажный каменный дом с крестовой церковью, после пожара изыскал значительные средства и в течение нескольких лет вновь восстановил монастырь: воздвиг два величественных храма, чудную колокольню, построил корпус для монашеских келий и консисторию, обнёс обитель каменной оградой с железной решёткой и восьмью каменными башнями.
2Тамбовская духовная семинария была любимым детищем преосвященного Феофила. При нём последняя окончательно водворилась в епархиальном городе. Под непосредственным и весьма разумным наблюдением преосвященного и при его материальной поддержке докончена была постройка семинарских зданий. Благоустроив семинарию извне, он положил много трудов и усилий, чтобы наладить учебно-воспитательную часть в новой школе, заводя здесь порядки, заимствованные им в Новгородской семинарии, где он ранее прослужил более двадцати лет. При этом Феофил старался воздействовать на жизнь школы путём непосредственного общения с учителями и учащимися, сам лично наблюдал эту жизнь в её будничных проявлениях, входя во все её мелочи; благодаря его советам и руководству, учителя семинарии приобретали значительную педагогическую опытность, учебно-воспитательное дело велось ими старательно и достигало значительных успехов.
3Чтобы обеспечить безбедное существование тамбовского архиерейского дома, имевшего весьма скудные средства содержания, епископ Феофил приписал к нему ранее принадлежавший кафедральному собору участок земли, находившийся близ Тамбова, в размере 360 десятин с рощей и озером; там он выстроил свой загородный дом, в котором имел пребывание летом. Переход земельной дачи от кафедрального собора в собственность архиерейского дома, несомненно, был произведён с согласия соборного причта, члены которого взамен этого получили право по очереди ездить в уезды для освящения храмов, за что получали соответствующее вознаграждение. В 1818 г. Св. Синод утвердил писцовую соборную дачу за архиерейским домом, на основании закона о десятилетней давности владения; а соборяне долго после этого, до самых сороковых годов XIX ст. принимали участие в освящении церквей в епархии.
4Епископ Феофил был человек выдающихся духовных сил и несокрушимой энергии. Ещё в бытность его в Казани, а потом на службе в Новгороде, у него завязалось знакомство, и потом посредством взаимной переписки поддерживалась связь с некоторыми церковными деятелями Тамбовской епархии (напр., строитель Саровской пустыни Пахомий), которые потом стали оказывать ему нравственную поддержку в его неутомимой, кипучей деятельности на пользу своей паствы. Кажется, нет такой стороны в местной церковной жизни, на какую не обратил бы внимания наблюдательный Феофил, и куда не внёс бы он какого-либо улучшения. И вполне справедливо выразился сам он о своей деятельности в Тамбове, что «управлял епархией со всевозможным рачением». Феофил много потрудился над упорядочением епархиального управления, до него бывшего в страшном расстройстве, что тяжёлым бременем ложилось на паству и особенно на приходское духовенство. Благодаря большой опытности в этом отношении, приобретённой им на епархиальной службе в Новгороде, он сумел ввести консисторское делопроизводство в законные рамки, придать ему возможную скорость.
5При постройке Казанского монастыря Феофил пользовался советами и содействием саровцев. Они ему прислали план фасада и иконостаса своего главного храма, который он принял за образец для строящейся у него церкви в честь Казанской иконы Божией Матери; через саровцев он получал железо, гвозди и даже мастеров. Постройка велась без архитектора, а единственно под присмотром эконома архиерейского дома, иеромонаха Нафанаила. Последний в качестве послушника раньше жил в Сарове. Вероятно, здесь приобрёл он некоторую строительную опытность от иноков, знакомых с архитектурой, которые в конце XVIII в. встречались в саровском братстве. Приступая к постройке Казанского храма, Феофил командировал Нафанаила в Сэров, где он подробно изучил саровский оригинал и собрал сведения о способах построения его. Храм, выстроенный Феофилом в Тамбове, представляет из себя точную копию Саровского собора, но в уменьшенном размере. Постройки, возведённые в Казанском монастыре преосвященным Феофилом, не утратили своей красоты и величественности даже до настоящего времени, а в конце XVIII в. они импонировали своей грандиозностью и немало способствовали украшению деревянного, крытого соломой и тёсом городка, каким тогда был Тамбов.
Интересна судьба о. Нафанаила, под непосредственным наблюдением которого обстраивался Казанский монастырь. Вследствие жалоб на него со стороны монастырской братии и домовых служителей, он впоследствии был отстранён от должности эконома архиерейского дома. В самом начале XIX ст. мы встречаем Нафанаила строителем в Трегуляеве монастыре. И здесь при нём произошли внутренние непорядки, виной которых был настоятель. По решению епархиального начальства Нафанаил опять был уволен. Консистория намеревалась послать его в число братства Саровской пустыни, если бы только она согласилась принять его; но саровцы, зная строптивый характер Нафанаила, отказались приютить его у себя. Преосвященный Феофил долго думал над тем, куда направить его. «Касательно записки вашей о Нафанаиле,— писал он саровцам,— я приказал консистории держаться вашего согласия, а без того вас не беспокоить им. Признаюсь, что покушался уже я и ваших соседей, санаксарцев, моим словом к тому наклонить, чтобы его приняли; но не могу никак их к тому убедить, и они так же, как и вы, и руками, и ногами от него отпираются. Вот до какого состояния довёл себя человек, что, места нигде не обогревши, нового нигде отыскать не может! Теперь слышно мне, что он ладится в Вышенскую пустынь, но согласия с строителем нет. Не знаю, однако где-нибудь посадить его надобно будет. Таким людям, каков он, не можно нигде порядочно ужиться, кроме Соловков и Валаамова монастыря, где и почище люди уживаются, и Бог обращает там сердца самых строптивых во благое». (Письмо в Сэров от 1 марта 1802 г.). О. Нафанаил попал в Троицкий монастырь, где он значительно исправился, подтянулся. Здесь он с полным знанием дела и успехом наблюдал за монастырскими постройками, за что вскоре был переведён на должность настоятеля в Оранский монастырь, которым управлял с 1804 по 1809 год. В последней обители о. Нафанаил тоже занялся своим любимым делом: продолжал постройку собора и выстроил трапезный корпус с домовой церковью. («Описание Оранского Богородичного монастыря» иеромонаха Гавриила. Нижний Новгород. 1871 г., стр. 73-74).
«Известия тамбовской учетной архивной комиссии», №58
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.