Jun
6
Реферат И.И. Дубасова
June 6, 2014 | Comments Off on Реферат И.И. Дубасова
Милостивые государи.
В настоящее заседание я предлагаю Вашему вниманию три документа. Из них два относятся к XVII веку и доставлены мне И.Н. Николевым. Третий документ, доставленный П.И. Пискарёвым, помечен 1763 годом. Все эти документы, несмотря на их краткость, по моему мнению, имеют значение серьёзных местно-исторических источников, и потому я рекомендую их общему собранию для напечатания при нашем журнале.
6 января 1626 года в Шацкую съезжую избу на имя воеводы Григория Кокорева, тюремный сиделец Богдашка Шишкин подал челобитную на Шацкого губного старосту Панкрата Богданова.
«В прошлых годах и в нынешнем, — писал челобитчик, — тот губной староста выпустил тюремных сидельцев, а сидели в разбойных и в татинных делах, поимев с них многие поминки для своей бездельной корысти и посулов…».
По этому челобитью, ставшему известным в самой Москве, царь Михаил Фёдорович указом на имя боярина Д.М. Пожарского, повелел сделать строгое дознание. Выпущенных из шацкой тюрьмы разбойников и татей стали допрашивать и пытать в Разбойном приказе. И на том допросе тать Олферка Белка с пыток говорил на себя и на своих товарищей, что они разбойничали в Шацком уезде в 1623 году по дорогам и что многие из его товарищей переиманы, пытаны и посажены в Шацком в тюрьму.
В город Шацк прислан был из Разбойного приказа некто Дмитрий Вахромеев для допроса самого губного старосты.
А в его, Панкрата Богданова, расспросных речах написано: «В прошлом в 131 году привели ко мне в губу разбойников Микитку Данилова, Юрку Ондреева, да Сеньку Ступникова, да Федьку Иванова; и те тюремные сидельцы Микитка да Юрка сидят в тюрьме, а Сенька и Федька из тюрьмы выпущены, а выпустили их без меня, губного старосты, сыщик Фёдор Норов да подьячий Смирной Шарапов в канун Светлого Воскресения, а почему выпустили, и то мне неведомо из-за отъезда; а одного тюремного сидельца, Федьку Иванова, Смирной Шарапов взял к себе в холопы…»
Эта краткая выдержка ясно указывает на тот судебно-административный произвол, который широко и неудержимо практиковался у нас при старомосковском укладе и нередко бывал причиной того явления, что мелкие захолустные дельцы — подьячие становились крупными владельцами.
«Да в прошлом во 133 году,— продолжает Панкрат Богданов,— сыщик Фёдор Норов да подьячий Смирной Шарапов выимали из тюрьмы Якимку Михайлова к себе на двор бани делать, и тот Якимка у них со двора утёк…».
Следующий документ есть отписка тамбовского воеводы Алексея Головина и относится к 1662 году.
Весной названного года в Тамбов за подписью дьяка Василия Брехова пришла царская грамота. В грамоте было написано: «Которые места по Тамбовской черте у земляного вала наперёд сего лесом не ослонены, и иные крепости порушились, и те места с полевые стороны лесом ослонить, и надолобы и иные крепости построить, где какие пристойно, Тамбовского уезда всякими людьми».
Той же весной по воеводскому наряду, по всей Тамбовской черте закипела работа, деревянная и земляная. Ослонялись земляные валы. Поправлялись насыпи. Углублялись рвы. Чинились проезжие ворота, башни и надолобы. А у того валового дела мастером был рязанец Иван Головнин.
27 декабря 1663 года И. Головнин явился в Тамбовскую приказную избу и подал воеводе валовые строельные книги за рукою.
Третий исторический документ, о содержании которого я буду иметь честь докладывать Вам, милостивые государи, есть копия с императорского указа 1763 года из комиссии, высочайше учреждённой для исследования причинённых Воронежской губернии однодворцам от градских и земских управителей обид и разорений. Научный историко-бытовой характер этого местно-исторического памятника, конечно, не подлежит сомнению. Правда, в нём нет каких-нибудь совершенно новых исторических характеристик и изображений былой местной жизни. Он только делает более яркими в нашем представлении уже известные нам местные бытовые неприглядные черты, и в этом его бесспорное, хотя и относительное, достоинство.
До сведения императрицы Екатерины II доходили из нашего края самые неутешительные известия о притеснениях низшего населения. И вот летом 1763 года командирован был в Воронежскую губернию, к которой в то время относились между прочими и наши провинции, Тамбовская и Шацкая, лейб-гвардии Преображенского полка капитан-поручик Николай Бахметев. 16 июля он обнародовал от себя объявление во всенародное известие. В объявлении всем обиженным обещано было удовольствование. «Во исполнение Е.И.В.— указу, писал Бахметев,— всем находящимся в г. Шацке и оного в уезде и приписных городах жителям сим публикуется, чтобы все они, ежели от градских и земских властей, лесных надзирателей и канцелярских служителей какие обиды и разорения имели и ныне имеют в судебных местах, при наборе рекрутов и лошадей, при платеже подушных денег, при приводе о верности к присяге, в отнятии у однодворцев земель, в безбожных к бедным и не имеющим защищения людям приметках…— являлись со своими прошениями в Воронеж, надеясь на Е.И.В. высочайшую милость и правосудие».
Челобитчиков сразу оказалось у нас весьма много, но все они, по условиям былой жизни, колебались выражать свои жалобы и опасались разных канцелярских осложнений, всенародная молва о которых не могла не смущать населения, изведавшего и застеночные пытки и всякие иные тяготы первой половины XVIII века, исходившие из канцелярий. Поэтому Бахметев в своём объявлении продолжал: «Да чтоб все обиженные ни мало не опасались своих обидчиков, кто б они таковы ни были, ниже сумневались, что жалобы их требовать будут какой-либо помощи или денежных и других подарков… И ещё все в Шацкой провинции ведали бы, что при первом вступлении моём в границы Воронежской губернии, бывший вальдмейстер [56] во время губернаторства Пушкина известный поручик Лука Вельяминов, который нашёлся в разорении многих однодворцев, ныне арестован и содержится под караулом в городе Воронеже».
Кроме этих документов, о которых я только что доложил собранию, в нашей комиссии есть несколько местных консисторских указов 1817 года на имя одного из бывших благочинных Тамбовского уезда. Указы эти, не представляя нового исторического материала, дают мне, милостивые государи, своим содержанием повод вспомнить в Вашем присутствии про одну особенно симпатичную нравственную черту императора Александра I, именно про его искреннее религиозное смирение. Александр I, как известно, кроме Петра Великого, чаще всех наших государей посещал свои области. При этом, конечно, происходили обычные торжественные встречи. Духовными лицами говорились речи, причём весьма многие ораторы истощали все своё красноречие для достойного восхваления государя. Но именно это-то ораторское стремление и не привилось глубоко и искренно смиренному венценосцу. Поэтому он издал указ, в котором особенно замечательны следующие выражения: «В последний мой проезд по губерниям… я должен был, к сожалению моему, слушать в речах… такие несовместные мне похвалы, кои приписывать можно единому Богу…, чрез коего проистекает всякое добро и без коего человек есть единое зло. Следовательно, приписывать мне славу в успехах, где рука Божия столь ясна была целому свету, было бы отдавать человеку то, что принадлежит всемогущему Богу. Для того долгом считаю запретить таковые непристойные выражения… слуху моему противные…».
Императорский указ заключается следующими благочестивыми словами: «Царю же веков нетленному, невидимому, единому премудрому Богу честь и слава во веки веков».
Передавая по принадлежности для внесения в опись местного исторического архива эти документы, я имею честь снова заявить Вам, милостивые государи, о том отрадном для нашей архивной деятельности явлении, что поступление разнообразных письменных актов в наше хранилище не прекращается, но усиливается. Не оскудевают также в нашем районе и книжные приношения, более или менее редкие, поучительно характеризующие умственное развитие и отжившие умственные интересы наших предков. В настоящее заседание мне хотелось бы дать самый краткий отчёт об одном довольно редком учебнике времён Петра Великого. Это одна из грамматик, судя по надписи на ней, просмотренная самим царём. Прочитывая рекомендуемый мною Вашему вниманию учебник, всякий читатель, подобно мне, невольно придёт к убеждению, что учиться в старые годы было куда труднее нашего времени. Учебник русского языка, о котором я говорю, представляется даже мне, бывшему учителю русского языка и словесности, неясным, сбивчивым, мудрёным, крайне номенклатурным и не ведущим к той цели, ради которой пишутся всякие учебники. Вот, например, определение просодии: «Просодия имя сугубо приемлется, вместо напряжения и ослабления слогов, отнюдуже и просодиею, сиречь припетием наречеся… Просодии орфографийны суть 9: оксия или острая, вария или тяжкая, периспомена, или облеченая, псили или тонкая, дасия или густая; ерик, паерк, слитная, мягкая… Разделяются просодии на 4: ударение, время, дух и страсть».
— Что такое ударение?— вопрошает далее учебник. И отвечает: «Ударение есть возношение или утешение, либо средство, слог благо гласие имущее».
О месте оксии учебник выражается так: «Оксии мест суть 6: слог кончаемый, прекончаемый, пропрекончаемый, предкончаемый, пропредкончаемый, непревосходный».
Подобными же трудными изречениями объясняется место псили и дасии: «Псии, сиречь густая, полагается сопреди речений греческих, от гласного начинаемых, дасиею ознаменованных».
Едва ли очень вразумительны были русским ученикам времён Петра Великого и следующие выражения о «препинаниях строчных»: «Черта полагается по начатом глаголании вмало восторгненном, отдохом обаче не препятом». Или такое определение этимологии: «Этимология есть часть грамматики 2-я, речения разделяти и ко своей коеждо слово чести с рассуждением относится учащая».
—Каково разделение имени нарицательного?— спрашивал по рекомендуемой мною книжке учитель ученика. И ученик скороговоркой трезвонил: «Нарицательное имя есть трегубо-существительное, собирательное и прилагательное… А прилагательное разделение такое: совершенное, отыменное, числительное, чинительное, вопросительное, отвещательное, притяжательное, отечественное и языческое…, уравняемое и неуравняемое».
—Что такое уравнение?— продолжался экзамен.
—Уравнение есть имене уравняемого по степеням уравнения вождение, положительное, рассудительное и превосходительное.
Далее следуют многочисленные правила, пристежения, изъятия, приклады или парадигмата стероклиты или аномалии и увещания, заучивание которых при старинных суровых условиях школьной жизни наносило горемычным школьникам немалое горе… Смущали учеников петровского времени и бесчисленные разделения. Вот пример относительно рода и вида имён. «Род есть местоимение, разделение пола: мужской, женский, средний, общий, всякий, недоуменной и преобщий… Вид же есть первообразного речения и производного разделения. Виды производных имён суть есть: отчеименный, языческий, глагольный, отыменный, умалительный и уничижительный».
С подобною ясностью определяется и разделяется глагол.
«Глагол есть часть слова склоняемая, с разными наклонениями и времени, действо или страсть, или среднее что знаменующая. Глагол есть четверогуб: личный, безличный, стропотный и лишаемый. Начертание его есть трояко: простое, сложное и пресложное. Времена же: настоящее преходящее, прошедшее, мимошедшее, непредельное и будущее».
Особенно подробно и смутно в нашем учебнике разделение наречий. Они разделяются по времени, месту, качеству, количеству, числу, чину, случаю, повелению, увещанию, отрицанию, прещению, напряжению, ослаблению, рассуждению, уподоблению, разнству, недоумению, вопрошению, отвещанию, собранию, отделению, избранию, ускорению и указанию…
О предлоге сказано: «Предлог есть часть слова несклоняемая, иными слова частем сложне и сочинительне предлагаемая»… Кажется и это определение способно было повергнуть в отчаяние самого прилежного ученика и вызвать в нём серьёзную противошкольную реакцию…
Для более взрослых учеников петровских времён предлагался синтаксис, т.е. словенски сочинение нарицаемая, яже речения ко осми слова частем возносимая, известным никоим чином учить сочиняти и тем сокровен их разум открывати.
Образов синтаксиса по учебнику девять: приложение, объятие, сложение, спряжение, осяжение, предвзятие, местопадежие, изменение, эллнизм.
«Известия тамбовской учетной архивной комиссии», №12
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.