Jun
25
Описные книги Кирилло-Белозерского монастыря
June 25, 2014 | Comments Off on Описные книги Кирилло-Белозерского монастыря
(Памяти Л.А. Воейкова)
В прошлом ноябре месяце, незадолго до своей смерти, Л.А. Воейков прислал архивной комиссии в дар старинную рукописную книгу, заключающую в себе описание Кирилло-Белозерского монастыря (Новгородской губернии). Монастырь этот принадлежал к числу тех знаменитых и богатых обителей, история которых так тесно связана с историей Руси. Основанный в 1397 году преподобным Кириллом, Кирилло-Белозерский монастырь к началу XVII столетия достиг высокой степени богатства и могущества, так что в 1612 и 1613 гг. он легко выдержал осаду от литовцев и поляков. Рассматриваемая нами книга, относящаяся к 1667 году, подробно описывает нам этот монастырь в самую цветущую его эпоху, независимо от самого содержания, книга представляет тот важный интерес, что она есть подлинник «описных книг» монастыря, составленных в 1667 году по повелению Московского патриарха Иоасафа — подлинник, не имеющий, может быть, себе копий.
Книга заключает в себе до 1200 листов, исписанных красивою и чёткою скорописью XVII века; она переплетена в кожу и скреплена по листам современными ей архимандритами Спасско-Каменного монастыря Евфросином и Кирилло-Белозерского — Никитою и строителем того же монастыря, старцем Ефремом Потёмкиным.
Время составления книги и повод, по которому она составлена, видны из самого её начала. «Лета 7176 февраля в 10-й день,— так начинается книга — великого господина святейшего Иоасафа, патриарха Московского и всея Руси, по грамоте и по наказу преосвященного Симона, архиепископа Вологодского и Белоозерского Вологодского уезда Спасского каменного монастыря архимандрит Евфросин, приехав в Белозерский уезд, в Кириллов монастырь и спрашивал на соборе у всей братии в Кириллове монастыре описных книг прежних властей. И Кириллова монастыря бывший архимандрит Афанасий, бывший архимандрит Митрофан, келарь старец Пахомей Спиридонов, бывший келарь старец Илья Ивицкой, бывший келарь старец Павел Ремезов, соборные старцы Иосиф Собакин, казначей Иов Сергеев (следуют имена всех соборных старцев)… и все братья сказали: в прошлых годах Кириллов монастырь на властей, на игуменов и на архимандритов, и на строителей, и на келарей, и ни на кого исстари описыван не бывал и описных книг нет; владели Кирилловым монастырем прежние власти без отводу и без описки, в том они (братия) за руками своими и сказку дали. И архимандрит Евфросин взял у ризничего старца Дионисия пометочные книги церквам и всякой церковной утвари, и пересмотря всё налицо в церквах двери царские и местные образы, и деисусы, и праздники, и пророки, и праотцы, и пятницы, и у тех образов приклады, венцы и цаты, и в венцах и цатах каменье и жемчуг, и в привесех рясы и золотые, и сосуды, служебные книги и ризы, и стихари, и епитрахили, и поручи, и кадила, и паникадила (sic), и перед образами поставные свечи, и насвещники, и на тех свечах налепы, и всякую церковную утварь, и на колокольницах колокола, и в монастырской казне денежную, и всякую казну, и жалованные грамоты, и всякие крепости, и в монастыре всякое строение, и братью, и слуг, и служебников, и вотчинных крестьян и бобылей, и на конюшенном и на воловьих дворах в монастыре, и по сёлам лошади и коровы, и всякий мелкий скот, на погребах и на ледниках, и на поварнях погребные и поваренные и всякие суды, и в сушилах столовые запасы, и в житницах молочёной и в одеяньях стоячий и в земле сеяной всякой хлеб ржаной и яровой в монастыре и по сёлам, и монастырские всякие промыслы и мельницы, и рыбные ловецкие заводы, и пересмотря всё налицо, описал Кириллов монастырь новому архимандриту Никите да строителю старцу Ефрему Потёмкину».
Затем следует описание монастыря.
Более чем на 400 листах описываются многочисленные монастырские храмы с их несметными богатствами: царские двери чеканного серебра, множество икон, писанных по золоту, в дорогих киотах и золотых и серебряных ризах, украшенных драгоценными каменьями, золотые и серебряные кресты, служащие ковчегами для мощей, золотые и серебряные сосуды — дары царей и князей, и жертвы богатых и знатных людей чередуются с дорогими церковными облачениями, серебряными паникадилами и подсвечниками и прочей богатой утварью и богослужебными книгами. Признаемся, у нас не достало терпения сосчитать всё множество икон; одних евангелий, писанных и печатных, из которых многие окованы серебром, мы насчитали 114 и более 300 риз с соответствующим количеством разных к ним принадлежностей: поручей, епитрахилей и проч. Кроме множества богослужебных книг, монастырское книгохранилище заключало в себе более 2000 книг, печатных и рукописных, духовного содержания (четьи-минеи, прологи, патерики, палеи, соборники, измарагды, златоструи) — цифра по тогдашнему времени огромная. Некоторые книги значатся розданными в разные монастыри и бедные сельские церкви; между прочим сказано: «Да во 176 году… отдано в Ферапонтов монастырь, бывшему патриарху, старцу Никону, книг: две книги октай на осмь гласов печатные в десть в красной коже, книга треодь посная печатная, все три книги новой печати; книга лествица письмяная в полдесть, книга Григорей Богослов письмяная в десть».
«Подле книгохранительную палатку,— читаем далее — крепостная палатка, а в ней государевых грамот и всяких монастырских вотчинных крепостей…» Следует перечисление царских грамот (жалованных, тарханных, несудимых и др.), свидетельствующих, под каким богатым и могущественным покровительством процветала обитель — и записей купчих, межевых, разъезжих, закладных, сотных, кабальных, данных и духовных. Царских грамот по описи значится до 155, крепостей и записей до 23000; 32 записи на дворовые места московские, новгородские, углицкие и др. Между велико-княжескими и царскими грамотами поименованы грамоты: князей Андрея Дмитриевича Белозерского (сын Дмитрия Ивановича Донского), Михаила Андреевича, Василия Васильевича Тёмного, Андрея Васильевича (сына Василия Тёмного), царей Иоанна Васильевича III, Иоанна Грозного, Фёдора Ивановича, Бориса Годунова, несудимая грамота Самозванца на Углич, в Городецкий стан, где находились монастырские вотчины, о том, чтобы «монастырских людем суда не давать, опричь душегубства и разбоя», грамоты Василия Ивановича Шуйского, Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича. В числе крепостей и записей находятся акты от имени многих родовитых княжеских и боярских фамилий: князей Воротынских, Шаховских, Ухтомских, Карголомских, Вадбольских, Кривоборских, Кемских-Нащёкиных, Дябринских, именитых людей Строгановых и многих других.
«Палата оружейная каменная, а в ней всякого оружия: пушка медная полковая, прозванием Порывай, длина 2 арш., 6 верш., ядро весом в полфунта; пушка медная полковая прозванием Кашпир, московское дело, длина 3 арш., полодинадцата вершка (10½) ядро весом 2 фунта; пушка медная полковая, прозванием Немка, от казны до пояса грановита, а по гранем надпись немецкая, длина 3 арш. полсема вершка (6½); пушка медная, прозванием Кез, домашново дела, длина 2 арш. полсема вершка; пушка медная полковая, прозванием «Задора» и т.д. — всех медных пушек 11; далее идут: пищалей чугунных 29, пушек большой статьи (от 77 до 87 пудов каждая) — 10, середней статьи (до 25 пудов) — 20; более 900 мушкетов, 302 пищали малого калибра (более аршина длины каждая), 39 винтовых пищалей, до 300 карабинов, до 150 пистолей и 129 сабель и палашей, между которыми очень много дорогих в серебряной и золотой оправе; десяти- и двадцатиствольные гранаты; самострелы и луки и при них колчаны с железными стрелами; множество копий и шпаг, железных обухов и кистеней; лядунки и рога для пороху; шлемы, шишаки, латы и кольчуги; знамёна и барабаны; огромные склады пушечных ядер и запасы пороху, свинцу и селитры».
«По правую сторону святых ворот палаты казенныя каменныя, а в них…» коробьи с драгоценностями: яхонтами и жемчугом, слитками серебра, серебряными золочёными блюдами, чашами, кубками и чарками. В одних кладовых множество медной и оловянной посуды, огромные запасы воску, ладану и всевозможных красок и других принадлежностей для живописи и книжного письма, в других запасы сукна и разных других материй, мехов, столового белья. На обширных дворах огромные запасы строительных материалов: дерева, железа, меди, запасы хозяйственных орудий и конских принадлежностей. Несколько кладовых наполнены тысячами разной деревянной посуды — изделием самого монастыря.
На рыбном дворе описываются сотни пудов солёной и сушёной рыбы, запасы икры, мёду и хмелю.
«Да на погреб ковши серебряные заздавные»: один 3 фунта 39 зол., с надписью: «даяние государя царя и великаго князя Ивана Васильевича всея России», другой — 4 фунта весом, с надписью: «даяние князя Ивана княж Иванова сына Кубенского» и т.д.
Далее описываются рыболовные снасти, в том числе даже запас удилищ и лодки.
Таковы богатства, заключающиеся внутри самого монастыря. Но главное богатство обители заключалось в недвижимых имениях, во множестве сёл и деревень с приписными крестьянами, с земельными, лесными и другими угодьями: мельницами, рыбными ловлями, усольями и прочим. И эти богатства подробно описываются в нашей книге: более 300 листов её заняты перечислением монастырских сёл и деревень с крестьянами. Мы убоялись труда привести в известность число деревень и крестьян, чтобы иметь понятие об их числе, достаточно сказать, что ещё в 1764 г., т.е. почти сто лет спустя и в эпоху, неблагоприятную уже для монастырей, за Кирилло-Белозерским монастырём числилось 21590 душ крестьян (Гор. посел. Рос. импер., т. III, стр. 368).
Мы пропускаем следующую затем опись неистощимых хлебных запасов монастыря и переходим к самим обитателям и владельцам его.
«Да братьи в монастыре и по сёлам и в отъезжих службах: архимандрит Никита, большей строитель старец Ефрем Потёмкин, келарь старец Пахомей Спиридонов, большей казначей старец Иов Сергиев». Затем поимённо перечисляются 5 соборных старцев, 11 священников, 8 диаконов, 14 головщиков и клирошан и 185 человек рядовой братии и служебников. Для исправления разных монастырских служб и работ, при братии находилось 586 человек слуг, поваров, конюхов, стельцов, мастеров и учеников.
По наружному описанию монастырь представлял весьма сильную по тогдашнему времени крепость. «Около большево и меньшево монастырей и около острога стена каменная старово дела, по ней тринадцать башень каменных же». Внутри стены, имевшей 358 саженей длины, заключалось 20 больших и 70 малых келий; для входа в этот кремль служили несколько ворот, окованных поличным тульским железом; в одних воротах «решётка запускная железная весом семьсот пуд». Толщиною описанная стена более сажени, вышиною 5, а местами 7 саженей; толщина башенных стен полторы сажени, вышина башен до 13 саженей, внутри башен пространство от 6 до 7 саженей. Далее следует опись прилегающих к монастырю дворов скотных, шваленных, плотничных, санных и др. с амбарами и кладовыми, опись мельниц и всевозможных мастерских.
«Описные книги» заканчиваются подобно началу. «Великого господина святейшего Иоасафа, патриарха Московского и всея России, по грамоте… спаскаго каменного монастыря архимандрит Евфросин, приехав в Белозерской уезд, в Кириллов монастырь, пересмотрел церкви Божии и в церквах двери царския и местные образы… и в монастыре всякое строение и братью и слуге… и по селом лошади и коровы… и в житницах молочёной и в земле сеяной всякой хлеб… а пересмотря и переписав всё налицо и приказал Кириллов монастырь ведать новому архимандриту Никите да строителю старцу Ефрему Потёмкину». По листам скрепа: «К сим описным книгам Кириллова монастыря архимандрит Никита руку приложил. К сим описным книгам Кириллова монастыря строитель старец Ефрем Потёмкин руку приложил. Каменского монастыря архимандрит Евфросин руку приложил».
Спустя 124 года (в 1791 году) тот же Кириллов Белозерский монастырь посетил один просвещённый и набожный русский путешественник (П.И. Челищев) и вот что написал он об этой обители в своей книге: «Подробный журнал путешествия моего»: «Я ни в одном монастыре не видел такой бедной трапезы. У архимандрита с игумнами стол всегда в келье и чрезвычайно дурной, например, из чайника чайная трава, что выбрасывается, он употребляет на ботвинью зимнюю и крепко расхваливают. Он (архимандрит Иакинф Карпинский), правду сказать, почитается из самых учёных наших монахов и из лучших проповедников, к тому же трезвый чрезвычайно человек и постник большой; но к чему служат сии добрые качества, когда попущение его, обветшалый дух и нерачительность общественно всё расстроили? Там нет ни нравов, ни благочестия, ни радения ни в ком и ни в чём: архимандрит никогда не приходит за трапезу; наместник запоем пьёт беспросыпно месяца по два; казначей без казны и без просвещения, и братья, приходя с своими ставчаками и ложками за трапезу не на покрытом столе, обсевши кой-как, насилу разделили с шумом беднейшую их и невкусную пищу; а ежели они при мне не напились домертва, то это для того, что у них не только вина и пива не было; но даже и дурного квасу в обрез стало. Ничто так не жалко смотреть, как на место, где мощи чудотворца стоят. Сие место, где наши цари и государи поклонялись, ныне не прибрано, без всякого благоговения, без всякой чистоты, пол весь в снегу, окошки так загрязнены, что солнечных лучей не пропущают, свет же в сие святилище входит только в разбитые пряслы и в отворённую настежь дверь, ибо по счастию пред нею нету притвора; иконостас большею частию разобранный, не золотом и не краскою прикрыт, а пылью почти на палец. Вот часть виду сего святого места».
Путешественнику пришлось быть в монастыре как раз 24 ноября, в день тезоименитства императрицы. «Сей день,— пишет Челищев,— не точию в городах и монастырях, но даже и в приходских церквах, в рассуждении церковной церемонии, отправляется самою лучшею утварью и священническим облачением. Здесь же напротив того… звон был не в большой, а в полиелейный колокол; имеючи золотой сосуд, две со всем прибором жемчужных и множество парчовых риз, отправлена была литургия и молебен в простых серебряных сосудах, на иеромонахах надетых простых камчатных, а на архимандрите парчовых бедных ризах…»
Путешественник встретил ещё в монастыре немало разных старинных вещей: оружия, посуды и т.п., но и здесь он приводит пример небрежности: «Хотя ж прежде было много древних любопытных вещей, но как по несмотрению от тягости свод, на котором они лежали, рассыпался, то те вещи совсем переломало, а другие землёю, кирпичом, песком и известкой засыпало, что их и отыскать не могли». (Вестник Европы, 1886 г., кн. 10-я, стр. 774-776).
«Известия тамбовской учетной архивной комиссии», №13
См. также: Кирилло-Белозерский Успенский монастырь на сайте «Города России»
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.