Aug
29
Бесконечная цепочка?..
August 29, 1991 | Comments Off on Бесконечная цепочка?..
Помнится, года четыре назад, когда общество наше пребывало еще в состоянии перестроечной эйфории, на страницах центральных – да и не только центральных – газет замелькали статьи и корреспонденции о том, что очереди унижают советского человека, и надо объявить им бой (сколько таких боев мы объявляли!), что пора решительно повышать культуру труда и т.д. и т.п. Сейчас эти темы будто корова языком слизала. Да и до того ли теперь – в пору сплошного дефицита, пустоты магазинных полок и надвигающейся нищеты, безработицы? О какой тут культуре труда речь вести, когда все и так сметут, расхватают (лишь бы досталось!), любую обиду, пренебрежение, любое наплевательство и тяпляпство проглотят чаще всего покорно, а то и равнодушно.
Вот это и страшно – равнодушие. В круговерти нелегкой жизни мы становимся все злее и в то же время… равнодушнее. Можем мгновенно взорваться и чуть ли не убить человека из-за мелочи и в то же время оставить вне поля своего зрения и внимания что-то вопиюще-оскорбительное для нормального человеческого восприятия. Потому что всего этого так много, что у людей происходит адаптация к ненормальному и безобразному, вырабатывается искаженное отношение и к своему труду, и к результатам труда других. Вот такой получается замкнутый круг ставшего привычным равнодушия. Потому что мы ведь все очень тесно взаимосвязаны, являемся одновременно потребителями и изготовителями; клиентами, покупателями, пассажирами и т.д. и работниками тех сфер, которые оказывают эти разнообразные услуги.
Короче, мы все – в своей массе и взаимоотношениях – являемся своеобразным зеркалом общества, к которому принадлежим. Отражением царящих в нем нравов. Уровень нравственного сознания, духовности и является незримой планкой, определяющей высоту культуры нашего труда и быта.
Увы, как же низко опустилась эта планка. И продолжает опускаться все ниже… Сталкиваешься с этим буквально на каждом шагу, повседневно, повсечасно. Стоит лишь пройтись по улицам, проехаться в городском транспорте, побывать на рынке, в магазине, приемном пункте, ателье… Словом, в тех местах, что являются средоточием удовлетворения многообразных нужд и потребностей, без чего жизнь человека в цивилизованном обществе попросту невозможна. И как же много мы потеряли и катастрофически теряем даже из того малого, что было наработано в предыдущие десятилетия.
Вспоминаю кажущуюся уже неправдоподобной такую картинку с натуры, свидетелем которой случайно пришлось стать лет 10, а может, и 15 назад. Асфальтировали тротуар на улице Мичуринской. И вот в одном месте асфальт лег неровно, получился бугорок. Техник-смотритель или контролер, возможно, и по-другому эта должность называется, – как сейчас помню, это была довольно молодая женщина – мелом очертила на этом месте круг и заставила водителя катка исправить огрех. Не хочу утверждать, что тогда так уж хорошо и качественно укладывали асфальт на дорогах, но вот свидетелем этого случая борьбы, так сказать, за качество был сам.
Любопытно, что прошлым и нынешним летом, во время растянувшейся долгожданной укладки асфальта на Мичуринской, участок, где когда-то был тот самый злополучный бугорок, сейчас разбитый донельзя, так и оставили незаасфальтированным. А протяженность его всего каких-то 15-20 метров. Но если бы речь шла только об этом участке как исключении из правил. Увы, правилом, как раз-таки, стала вопиющая небрежность и неаккуратность при асфальтировании городских проезжих дорог и тротуаров.
Слов нет, последние год-два городские власти взялись за это дело основательно. Но неужели неясно, что низкое – ниже всякой критики – качество асфальтоукладочных работ – это прямое пускание государственных средств (при нашей-то бедности!) на ветер.
Ведь посмотрите: каждый год щедро растет слой асфальта на улицах и магистралях областного центра, а качество дорожного покрытия от этого не только не улучшается, а наоборот, ухудшается. Да что там, каждый год: ведь нередко закончат участок асфальтировать, а в начале его впору уже опять начинать дорожные ремонтные работы. Поистине по золотому асфальту ездим мы и ходим! И в то же время привыкаем к ямам, выбоинам, рытвинам, грязи, кучам земли и ремонтного мусора, вывалившимся бордюрным камням и черт-те знает чему, что еще может подстерегать на нашем асфальте.
Смирились? Похоже, да. Смотрим лишь с завистью и восхищением на зарубежные дороги, которые показывают нам в кино и по телевидению. Смотрим – и покорно спотыкаемся на нашем безобразном так называемом асфальтовом покрытии, с трудом обходим или перепрыгиваем лужи, появляющиеся на нем даже после небольшого дождя.
Мы со многим, к сожалению, смирились и продолжаем смиряться. А не потому ли, что сами же на своих рабочих местах нередко что-то недоделаем, сляпаем кое-как, на что-то махнем рукой – авось сойдет, где-то понадеемся на других… И тянется бесконечно эта цепочка брака и наплевательства, недоделок и несостыковок, короче – все того же равнодушия, которое бумерангом возвращается к нам самим. Вот и вся тут культура труда, культура наших повседневных житейски-бытовых взаимоотношений. Сам наблюдал такой курьезно-печальный случай. Он недавно имел место быть на троллейбусном маршруте №1. Мы знаем, что в некоторых троллейбусах, да и городских автобусах, остановки объявляются с помощью магнитофонных записей. Мягкий благожелательный голос прямо-таки источает заботу и дружелюбие к пассажирам, не только называет остановки, но и дает массу полезных сведений и советов. Это, конечно, приятно. Но у меня вызывает какое-то смутное чувство неловкости такая казенно-дешевая, я бы сказал, забота о пассажирах… в вечно переполненных, душных летом и холодных зимой троллейбусах, с постоянной руганью и выяснением – часто без стеснения в выражениях – отношений между намертво стиснутыми людьми.
А на фоне всего этого – медоточивый голос. К тому же то дверь от давки не открывается или не закрывается, то кому-то зажмет руку или ногу, то какой-то отчаявшийся пассажир чуть ли не по головам рвется к выходу, а перед дверью – вдруг лужа. Кстати, удивительно умело иные водители останавливают троллейбусы (и автобусы тоже) таким манером, что лужа, даже если она единственная, оказывается как раз перед дверью. Или – для вхождения в график, надо полагать, – гонят машину так, что люди не успевают ни выходить, ни входить – лишь самым ловким и шустрым это под силу. А то наоборот – подолгу стоят на остановках, движутся со скоростью колымаги. Да мало ли всяких таких «фокусов» испытывают на нас водители? Но наш пассажир бывает иногда удивительно терпелив и покорен. А возмутится – в ответ получит, в лучшем случае, лишь высокомерно-молчаливый взгляд современного «водителя кобылы», в худшем – и словесную отповедь, да еще усиленную микрофоном.
Так вот о словах. А заодно вернемся и к курьезно-печальному случаю. Техника на службе человеку, конечно, великое дело. Но если бы она была панацеей хотя бы от той же давки и переполненности транспорта… Несмотря на благожелательное вещание магнитофонного голоса, салон все более переполнялся со всеми вытекающими отсюда последствиями (см. выше). И тогда врубился со своим микрофоном реальный хозяин салона. Это был совсем другой голос, и интонации, конечно, были не те, и слова. Они звучали неприкрыто грубо и неуважительно к людям. Обращение типа: эй ты, в задней двери, что застрял там? – отнюдь не было самым бесцеремонным. Контраст оказался настолько разительным, что люди даже на какой-то время забыли про давку. Вот это была реальная, нашенская «культура» труда. Но водитель, как ни в чем не бывало, снова включил магнитофонный голос, потом опять сам врубился – грубо-зримо, так сказать. И повторял подобное «переключение» несколько раз. Такая своеобразная «политика кнута и пряника» облегчения пассажирам, понятно, не принесла. По крайней мере, хоть развеселила некоторых. И на том спасибо.
Но… все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. А грустно особенно от того, что мы даже как бы пугаемся повышения культуры своего труда, считаем это каким-то анахронизмом, что ли. Даже само словосочетание – вы заметили? – почти исчезло из нашей жизни. А зачем она, эта культура труда, нужна? От нее только лишние хлопоты и заботы. Да и какая может быть культура, когда везде пустота и нищета? Рассуждение довольно удобное. Но удобное лишь для себя, для оправдания собственного разгильдяйства. И вот в магазинах продавцы нередко вообще уже не смотрят на покупателей, а ответ – так сквозь зубы, как врагу, или презираемому недочеловеку. В парикмахерской простынку на вас накидывают такую «волосатую» после других клиентов, что думаешь уже не столько о модели стрижки, сколько о том, чтобы побыстрее сняли с тебя эту серовато-колючую хламиду. Идешь сдавать посуду, залоговую цену на которую резко повысили, – и не знаешь, что сумеешь сдать и сдашь ли вообще. Потому что или никакой тары нет, или для банок, или… А то уйдет приемщица за деньгами или за чем-то там еще – и ждут ее люди минут 30-40.
Да стоит ли продолжать все эти унизительные для нормального человека примеры и перечисления. У каждого (уверен, без исключения) в запасе куча таких же безобразных и еще похлеще примеров. Так что же, выходит мы становимся людьми ненормальными, коли терпим все это? Коли стесняемся даже говорить о культуре труда и взаимоотношений? Нет, конечно. Во всяком случае, хочется надеяться на это. Но мы притерпелись, равнодушно притерпелись. И это самое опасное. Потому что, протягивая все ту же цепочку, можно сказать: оскорбление рождает оскорбление… Нас оскорбили, унизили, – а мы, в свою очередь, тоже кого-то обложили словами. И на душе вроде бы легче становится. Но ведь обиженный нами тоже может выместить зло на ком-то.
Бесконечная цепочка… Разорвем ли ее? Надо разорвать, если хотим остаться нормальными, цивилизованными людьми. Потому что товары и услуги у нас рано или поздно (лучше, конечно, рано), появятся. Это дело, так сказать, наживное. А вот потерянные традиции культуры труда, быта, общения, элементарной вежливости и учтивости возвращать будет ох как трудно.
29 августа 1991
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.