Mar
31
Блажь?
March 31, 2013 | Комментировать
Всегда хочется писать о нашем театре что-то хорошее. И, надо сказать, обычно это несложно, потому что театр у нас прекрасный, артисты в нём талантливые и любящие своё дело. Но вот выдаются и такие вечера…
Вчера побывал на спектакле «Блажь». Это пьеса Островского в соавторстве с Невежиным, которая была с треском провалена в Питере в первом же своём сезоне. Надо сказать, что, несмотря на громкое имя автора, пьеса неудачная, поэтому бросить камень в артистов нашего театра у меня рука не поднимется. И тем не менее, некоторые свои ощущения, пока они свежи, передам.
Главные герои пьесы — три дурочки и один прощелыга. Одна дурочка пожилого возраста в прощелыгу влюблена. Две другие — молодые — прощелыгу ненавидят, потому что он, пользуясь благосклонностью старшей дурочки, проматывает их имение. Сюжет представляет из себя, якобы, разнообразные попытки избавиться от прощелыги. На самом деле попытка там только одна, видимо, задуманная как оригинальная, неожиданная и смешная, но на деле совершенно банальная.
Вообще, почва для комедии благодатная. Образ прохиндея и альфонса, совратившего хозяйку и прожигающего её добро, многократно и плодотворно исследован в литературе и в драматургии, в частности.
Однако тут ситуация усугубляется тем, что по сценарию в пьесе присутствует некая драма. Драма должна заключаться в том, что влюблённая хозяйка, осознающая жуликоватость своего управляющего и материальный ущерб, который он наносит не только ей, но и двум её младшим сёстрам, не в силах с ним расстаться и мучается, горемычная, и страдает, и прячется от родни в лице двух сестёр и тётки, приехавшей специально её вразумлять и наставлять на путь истинный. Беда в том, что в эту драму невозможно поверить, пока герои изображены такими… даже не чёрно-белыми красками, а какими-то штрихами. Эта невнятность вместо переживаний за судьбы героев порождает недоумение.
При этом в пьесе есть ещё две дурочки. Причём, если самая младшая дурочка истерична и просто-таки воинствующе глупа, то есть вполне органична и правдоподобна, то дурочка чуть постарше претендует в пьесе на некую мудрость, от чего её образ становится невыносимо слащавым и нелепым.
Полностью осознавая, что хорошо поставить такую пьесу без еретического перекраивания Островского, наверное, невозможно, задаюсь тремя вопросами: первый — для чего эту пьесу взяли вообще? Чтобы испытать терпение зрителей? Если намерение таково, то, по моему мнению, оно не является разумным.
Второй: для чего постановку разукрасили невероятно вульгарным поведением жулика-управляющего? Почему он постоянно лезет под юбку каждой женщине, появляющейся на сцене? У Островского я таких подробностей не припоминаю, значит, это фантазии режиссёра? Почему тогда эти фантазии коснулись только одного персонажа, и так, наиболее «живого» из всех героев пьесы?
Хотя, нет, ошибаюсь… режиссёр вволю поглумился ещё над одним героем, впрочем его роль в пьесе очень мала. Досталось Митрофану. Удивляет выбор артиста на эту роль. Дабы оценить тонкую иронию режиссёра, я предлагаю просто посмотреть на фото Митрофана:
Не правда ли, типичный Митрофан русских степей? Это, кстати, третий вопрос к режиссёру.
В общем, впечатления от спектакля сколь богаты, столь и безрадостны. Несмотря на блестящую, как обычно, игру Логинова, Горбацкой, Ковылиной-Антиповой, спектакль оставляет удручающее впечатление.
Впрочем, должен отметить ещё две режиссёрских находки, на этот раз, со знаком плюс: во-первых, сцены с детьми на качелях в начале первого и третьего действия, спектакль, безусловно, украшают и остаются едва ли ни единственным светлым воспоминанием о вечере, проведённом в театре. Во-вторых, необыкновенно хороша была сцена с торговлей замужеством Ольги, в которой режиссёр очень оригинально объединил сразу три сцены из пьесы, следующие друг за другом, прибавив тем самым пьесе динамизма и изящества, которого мы всегда ждём после оригинальной интерпретации гоголевской «Женитьбы».
Жаль, что подобной ревизии не подверглась вся пьеса: осталось ощущение обрывочности и незавершённости. А ведь ещё два-три подобных нестандартных режиссёрских решения могли бы, возможно, её спасти.
Резюмировать попробую словами Андрея Вознесенского: “Авантюра не удалась. За попытку — спасибо.” ©
