May
13
Тамбовские летописи (2). Глава первая
May 13, 2014 | Comments Off on Тамбовские летописи (2). Глава первая
I. Подлинник «Древнего тамбовского летописца». — Существование нескольких списков его. — Составитель «Летописца». — Источники его. — Стиль. — Краткое содержание «Летописца».
II. Подлинный текст «Тамбовского летописца».
I.
По словам И.И. Дубасова, подлинник «Тамбовского летописца» хранился в ризнице Троицко-Пушкарской церкви г. Тамбова; в 1846 г. священник Вяжлинский собственноручно списал его. В половине минувшего столетия оригинал летописи был утрачен. «Вероятнее всего,— думает г. Дубасов,— он погиб по небрежности троицкого причта, во время упразднения старого его приходского храма. Старую книжицу, не представлявшую никакой значительной ценности, без церемонии могли бросить или изорвать».
Впрочем, нужно думать, что «Тамбовский летописец», представлявший собой первый и долгое время единственный опыт изображения минувшей жизни Тамбовского края, был предметом внимания со стороны местных любителей старины, которые делали с него списки. Последних, вероятно, было много. Списки эти разнились между собой не только в словах, как это естественно ожидать при копировании от руки, но и в целых выражениях, заключавших иногда совершенно новую мысль. Так, например, список «Летописца», бывший в руках у протоиерея Березнеговского, судя по выдержкам из него, какие в свободной передаче нашего первого историка содержатся в его сочинениях, несколько отличался от того, о котором у нас будет речь. Кроме того, в этот список, очевидно, впоследствии были внесены сведения о более позднейших событиях, имевших место во второй половине XVIII столетия. Таким образом существовало несколько редакций «Летописца».
Кто был составителем «Тамбовского летописца»? На этот вопрос последний не даёт прямого ответа; нет и посторонних свидетельств об авторе его. Основываясь на тексте «Летописца», только приблизительно можно судить о его составителе.
Для характеристики последнего следует прежде всего отметить благочестивый тон, которым проникнуто всё содержание «Летописца», а также глубокое почтение его автора по отношению к своим архипастырям. Укажем несколько примеров. О миссионерской деятельности рязанского святителя Мисаила в Тамбовском крае «Летописец» так повествует: «Ревнуя апостольскому, трудноподвижному, по вселенной учению, к познанию богословия, да быша вси во единословие пристроити, послан в тамбовские села, в новопросвещённый мордовский народ Мисаил, архиепископ Рязанский и Муромский, дабы учением его к богопознанию принести, обвеселяя их царскою милостию и жалованною дачею, святым крещением просветити. А суровейших и уперших, претя их казнию, приобщити. И в Тамбове граде, и в сёлах тамбовских, и в деревнях учением его архиепископским прихождаху к церквам, от священнического чину восприяли святое крещение и доднесь в том благочестии живяху. А в шацких пределах,… в деревне Алгамазове, сатанинскою прелестию обыкновен в застарелой вере своей мордовской, мордвин, прозванием Гаречишка, не хотя восприяти православной христианской веры и святым крещением просвящён быти, приобща к себе свою братию мордву, в приход к ним преосвященного архиепископа Мисаила, вооружась, стали против. Наваждением сатанинским устрелен из лука от них, суперников Божиих, вернейший служитель, архиепископ Мисаил и от того и кончину прият, душу свою в руце Божии предаде». Столкновение первого тамбовского епископа Леонтия с козловцами, ставшими в защиту местного духовенства от чрезмерных притязаний на него со стороны епископа, изображается в «Летописце» таким образом: «За общее наше согрешение попустил Бог ратовати диаволу на христианский род; ненавидяй всякого добра, начат бить челом святейшему Иоакиму, патриарху, Козлова города Троицкого монастыря архимандрит Дорофей с братиею, священнический чин и многие жители города Козлова; и по указу святейшего патриарха и по их челобитью, велено сыскать про него, епископа»… А о третьем тамбовском епископе Игнатии, в своё время замешанном в движении против церковных и Петровских реформ и за то лишённом сана и монашества, автор так сдержанно выражается: «По указу великого государя взят из Тамбова Игнатий, епископ Тамбовский». Нашествие на Тамбовский край «воров и изменников» Стеньки Разина и Кондрашки Булавина, а равно разные стихийные бедствия «Летописец» объясняет «попущением Божиим».
Благочестивый тон «Летописца» дал основание исследователю истории Тамбовского края И.И. Дубасову предполагать, что автором нашего литературного памятника было лицо духовное или, по крайней мере,— прибавим мы,— близкое к церковным сферам. В пользу такого предположения также говорит и правильное титулование архиепископа Мисаила «Рязанским и Муромским», патриарха Никона «великим государем», а равно и присоединение в одном случае к общепринятой хронологической дате ещё специально церковной в таком виде: «180 году, между патриаршества». Всё это наиболее приличествовало лицу, для которого церковные интересы были родны и близки.
Язык Тамбовской летописи и великороссийский и довольно правильный. Некоторым диссонансом звучит польско-малороссийское слово «шкода», несколько раз употреблённое автором «Летописца». Это слово чуждо тамбовскому наречию; не встречается оно и в местных архивных делах того времени. Исключение составляет переписка по поводу обид, причиняемых донскими казаками бывшей Хопёрской вотчине Тамбовского архиерейского дома. В одной челобитной Донского войска, поданной правительству в начале XVIII в., между прочим, говорится: «В прошлом 702 г. февраля в 11 день в твоей, великого государя, грамоте из Посольского приказу к нам, холопем твоим, писано: велено Хопёрского Пристанского нашего городка казакам твой, великого государя, указ сказать, чтобы они бывших тамбовского епископа Игнатия хопёрских его вотчин, которые отписаны на тебе, великий государь, в лесные угодья и в рыбные ловли собою насильством не въезжали и шкоды никакой не чинили». «Несомненно,— пишет нам хорошо изучивший архивный материал времени первых тамбовских епископов С.Н. Введенский,— что слово это шло в Москву с юга и упомянуто в грамоте Посольского приказа в ответ на жалобу с Хопра, поданную вотчинным приказчиком». Такого рода бумаги в московских приказах составлялись на основании челобитных; причём, по принятой практике, из последних целые выражения буквально переносились в первые. И если в грамоте Посольского приказа вместо общепринятых в бумагах того же приказа слов: «обиды» и разорения»,— написано слово «шкода», то это признак того, что оно стояло и в челобитной. Такое совпадение в употреблении этого вообще в Тамбовском крае неизвестного слова в двух местных письменных памятниках приблизительно одного и того же времени,— в «Летописце» и в челобитной,— наводит на мысль, не было ли автором обоих их одно и то же лицо. Им мог быть какой-нибудь «приказный человек» преосвященного Игнатия, человек благочестивый и, по самому положению в архиерейском штате, интересовавшийся церковной жизнью. Близкий к архиерейскому двору, он скорее, чем кто-либо другой, мог отметить, что епископ Леонтий слил в соборную церковь колокол в 50 пуд., вычислить время пребывания святителя Питирима на Тамбовской кафедре, точно указать, что «Преображенский протопресвитер Сергий, судия духовных дел, скончался по исходе 6 часа дня» и т.д. При таком предположении понятна станет и та сдержанность, с которой «Летописец» повествует о преосвященном Игнатии; составитель, лицо, подчинённое епископу, предпочёл лучше умолчать, чем писать правду про своего бывшего начальника. Служа по управлению архиерейскими вотчинами в Тамбовском уезде, он горячо интересовался явлениями сельскохозяйственной жизни и потому в своём «Летописце» часто отмечал о появлении в Тамбовских полях саранчи и гусеницы.
Автор «Летописца», несомненно, был человек, по своему времени образованный, знакомый с сочинениями киевских писателей, обогатившими его вышеуказанным словом. «А тот видимый интерес,— говорит г. Дубасов,— с каким наш безвестный автор относится к прошлым судьбам Тамбовского края, очевидно, указывает на его кровную близость к обитателям описываемой им страны». Как коренной местный житель, он и по закрытии Тамбовской епархии, когда архиерейский штат был распущен, остался заведовать Хопёрской вотчиной, теперь отписанной на государя, и, сохраняя связь с Тамбовом, продолжал свою летопись ещё несколько лет, может быть, до своей смерти.
По своему содержанию «Тамбовский летописец» представляет собою погодное описание событий, то более подробное, то ограничивающееся одним кратким обозначением того, что случилось; причём в большей части случаев точно указывается время — год, месяц и число. Происшествия, описанные в «Летописце», растянулись на протяжении целых 72 лет. Отсюда следует, что составитель его не мог писать о всех них в качестве самовидца. Несомненно, он пользовался каким-нибудь источником, ибо иначе как он мог знать точные хронологические даты давно минувших событий, например, основания Тамбова, набегов татар и проч., между тем детали в изображении им этих происшествий находят подтверждение в свидетельствах других исторических документов. Таким источником могли быть какие-нибудь частные записки, в виде календарных заметок, куда заносились подробности событий, поразивших современников; в некоторых случаях составитель «Летописца», может быть, пользовался и народным преданием; позднейшие же события он мог описывать уже как очевидец.
«Летописный текст отличается краткостью, своеобразным, близким всякому русскому сердцу, старинным стилем и важностью сообщаемых в нём местных исторических сведений».
Начинается «Тамбовский летописец» с описания основания города Тамбова в 1636 г. и его пригородных слобод, которые были населены «сведенцами» из разных городов Московского государства; повествует о частых набегах на Тамбовский край татар, калмыков и воровских казаков, о раскатах Разинского бунта и о Булавинском движении; говорит об устройстве земляного вала от Кузьминой Гати до реки Челновой и крепостных городков на нём; не раз упоминает о «знамении в солнце», о появлении саранчи на тамбовских полях. Много внимания «Летописец» уделяет делам церковным; тут сообщается и об устроении соборного храма в Тамбове и основании здесь Казанского монастыря; подробно говорится о просвещении мордвы светом христианской веры и мученической кончине апостола тамбовских инородцев, святителя Мисаила; повествуется о злоключениях первого тамбовского епископа Леонтия, о чуде, бывшем от иконы Богоматери при святителе Питириме, о третьем еп. Игнатии и взятии его из Тамбова, о посещении Тамбова архипастырями других городов, о протоиереях соборной церкви г. Тамбова и т.д.
«Древний тамбовский летописец» впервые был напечатан г. Д. Вяжлинским в «Тамбовских губернских ведомостях» за 1881 год (№9).
Вот подлинный текст «Летописца».
«Известия тамбовской учетной архивной комиссии», №58
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.