Oct
11
Противоцерковные движения в Тамбовской губернии. Часть 4
October 11, 2012 | Comments Off on Противоцерковные движения в Тамбовской губернии. Часть 4
Переходим теперь к сектантству, которое представляет резкую выдающуюся бытовую черту местного края.
Секты развивались у нас главным образом среди помещичьих крестьян. Тяжелая крепостная обстановка невольно влекла исстрадавшееся крестьянство к религиозной мистике и фанатизму. Духовенство же своими действиями полицейского характера не только не умиряло наивную толпу, а еще более волновало. Отсюда происходило взаимное раздражение, роль которого в истории развития Тамбовского сектантства, по нашему мнению, далеко не последняя… При таких-то условиях развивался местный религиозно-критический анализ. Люди непросветной глуши, не забытые только теми, кто нуждался в их скудных достояниях, Тамбовские крепостные и им подобные обыватели естественно искали отраду для своей горемычной жизни в религии и находили ее по своему. Самые бедные крестьяне переходили иногда в известную, подходящую к их миросозерцанию, секту из материальных выгод, так как сектанты всегда были зажиточнее большинства православных и щедро помогали своим единоверцам. Между тем крестьяне, более чуткие к вопросам веры и нравственности, могли увлекаться в сектанстве тем, что почти все его сторонники — люди воздержные, трезвые, тихие, друг другу всячески и от души помогающие…
О степени распространенности в Тамбовской губернии сект судить слишком трудно, потому что официальные статистические данные на этот предмет слишком подозрительны. Местная консисторская статистика за все годы с начала XIX столетия показывала почти одну и ту же цифру: приблизительно 9000 сектантов. Это количество, без всякого сомнения, гораздо ниже действительности и на это есть у нас основательные доказательства.
Еще в 1830 году майор Владимиров писал всеподданнейшее письмо императору Николаю I-му, в котором с уверенностью доносил, что только в трех уездах: Тамбовском, Моршанском и Шацком — сектантов более 70,000 человек. Припоминается нам по этому поводу и наша беседа с одним из самых влиятельных молокан города Тамбова, который говорил, что он отписной молокан и все его знают с этой стороны, а то много у них и соблюдающих наружно православные обряды ради мирской чести и всяких выгод и это, по молоканскому учению, не грех.
В 1839 году Тамбовский епископ Арсений Москвин составлял списки главных молоканских наставников. Мы думаем, что он узнал не про всех, и однако в его списках стояла весьма почтенная цифра: 112.
О количестве сектантов Тамбовской епархии приблизительно можно судить также и по числу лиц, не принимавших св. причастия. По консисторским данным, в 1830 году таковых значилось 165,374 человека. В следующем году это число возросло до 172,978 человек. В 1832 году не было у исповеди и св. причастия 129,390 человек, а в 1833 году— 174,685 человек. Справка эта подана была в консисторию 13 августа 1840 года архивариусом Иванским.
Секта субботников или жидовствующих всегда считалась у нас самой незначительной по количеству сектантов. Между тем в 1864 году вот что писало о ней Рассказовское приходское духовенство: «субботниковъ у насъ около 1000 душъ и ждутъ они в скором времени Мессию, а для построения Иерусалимскаго храма собираютъ большия деньги».
Впоследствии, в 1865 году, в Рассказово приехал один еврей — аферист, объявил себя иерусалимским агентом, собрал несколько сот рублей и затем неизвестно куда скрылся…
Особенную антипатию между многочисленными Тамбовскими ересями возбуждает, конечно, скопчество, о котором мы сказали уже несколько слов в конце первой главы. Нам представляется особенно удивительным то, как скоро и с каким легкомыслием многие Тамбовские крестьяне решались на оскопление *).
25 декабря 1830 года крестьянин села Русского Моршанского уезда Семен Куликов пообедал вместе с семьей и вышел погулять. Через несколько часов, окровавленный и согнувшийся, он вернулся домой и при входе упал.
—Что это с тобою, Семен?— спросила его сноха Афросинья.
—Лошадь разбила меня и ушибла об коленки. Стали следить за Куликовым и оказалось, что он оскопился.
Впоследствии на суде Куликов показывал: «содержу я секту скопческую, но в чем оная заключается — не знаю. Думаю только, что мясного мне есть нельзя. На праздник Рождества Христова мы обедали и вдруг мне пришла мысль: человек я бедный и жениться мне по бедности нельзя; так лучше, чем разжигаться, глядя на женский пол и грешить — отрежу я семенные ядра».
После этих размышлений Куликов пошел в клеть, перевязал детородные части лычком и простым ножом сразу отрезал их. Не смотря на жгучую боль и сильное кровоизлияние, Куликов имел на столько присутствия духа, что тщательно вытер снегом нож и пошел в избу, но у коника упал на пол. В это время и стала расспрашивать его сноха Афросинья.
В том же 1830 году из Владикавказа вернулся на родину в село Уварово, Борисоглебского уезда, отставной солдат Никулин. Одна нога у него была отнята, следовательно к сельским работам он был неспособен. Никулин сделался сельским учителем. Раз он задумался, сидя в своей бедной и темной хате. Тут пришли ему на ум известные евангельские слова: «скопцы сами себя исказиша царствия ради небеснаго», и он, недолго думая, оскопился бритвою. При этом Никулин утолял свою боль тою мыслью, что без умерщвления плоти нельзя получить царствия Божия.
«Скоро раны мои,— говорил он потом судьям,— зажили и стали приходить ко мне всякие люди и я читал с ними священное писание и пел псалмы и молитвы. Раз пришли ко мне три девки и один товарищ мой оскопил их, а к порезанным местам приложил пластырь из воску и конопляного масла».
Некоторые Тамбовские крестьяне до поступления в скопческую секту отличались чрезвычайною набожностью и готовы были идти в монахи. Таков был крестьянин села Крюкова, Моршанского уезда, Артем Брюнин.
«Возымел я отвращение к мясной пище,— говорил он,— стал есть постное и намеревался вступить в какой-либо монастырь для всегдашнего моления, но отец с матерью в монахи меня не пустили».
Томимый постоянным желанием душевного спасения и крайне нервный, Брюнин однажды пошел к отцу на гумно. В это время встретил его какой-то странник, по-видимому монах, и упросил проводить его на большую дорогу. Брюнин пошел с незнакомцем и стал жаловаться ему на свое горе.
Странник остановился.
«Если ты хочешь спасать себя,— с важностью возвысил он голос,— то оскопись, умертви грешную плоть и это для души твоей будет очень хорошо».
Брюнин сразу согласился на оскопление. Тогда мнимый монах повел его к одоньям, совершил над ним операцию и ушел неизвестно куда своей дорогой. Между тем скопец-неофит истекал кровью и лежал на гумне без памяти. Утром кое-как дотащился он до дому, рассказал обо всем родным и те в тот же день препроводили его в Моршанский земский суд. Это было в июне 1837 года.
Странник, оскопивший Брюнина, недаром торопился уйти из Крюкова. Там он успел оскопить еще 18 человек, кого в открытом поле, кого на гумне, кого на большой дороге… В числе оскопленных были и дети — мальчики и девочки.
Из Тамбовских консисторских документов видно, что в первой половине настоящего столетия село Крюково было главным рассадником скопческой ереси. Главой Крюковских скопцов был в указанное нами время крестьянин Аристархов, у которого найдены были самые уважаемые скопческие рукописи. В рукописях заключались преимущественно аллегорические молитвы, представлявшие скопцов пчелами, а их радения — пчелиным жужжанием.
Наиболее сильное развитие всех Тамбовских ересей относится ко временам епископа Арсения, когда местные сектанты подверглись суровым и систематическим преследованиям. Именно в то время появились у нас пылкие и убежденные сектантские проповедники, явилась полная нравственная и экономическая солидарность всех членов известной религиозной общины и даже — сектантская школа.
*) Распространителем скопческой секты в Тамбовском и Моршанском уездах в 70-х годах прошлого столетия был сам Кондратий Селиванов с учениками Ретивым, Поповым и дьяконом Алексеевым.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.