Oct
25
Состояние Тамбовского края в первой половине прошлого века. Часть 1
October 25, 2012 | Comments Off on Состояние Тамбовского края в первой половине прошлого века. Часть 1
Вся первая половина прошлого века была чрезвычайно тягостна для местного народонаселения. Тамбовско-Шацкие обыватели крайне обременены были личной, натуральной и денежной повинностью и кроме того бедствовали от разбойников, татар и калмыков *). Вследствие этого последнего обстоятельства город Тамбов, по указу Петра Великого, приведен был в 1711 году на военное положение. Вместе с тем назначен был первый Тамбовский комендант Иов Петров Писарев. В его распоряжении на деревянных стенах и земляных насыпях города Тамбова находилось 9 больших пищалей, 20 пищалей затинных, 20 пуд зелья пушечного, 40 пуд зелья пищального ручного, да против зелья свинцу по Государеву указу. Тревога в городе и слободах производилась посредством набатного звона в вестовой колокол. Весу в том колоколе было 15 пудов. Тамбовская крепость, несмотря на военное положение и на то, что к ней в описываемое время приписано было 17 городов, находилась в самом жалком состоянии. Правда, в 1711 году в нашем городе было много церквей: Преображенская соборная, Знаменская, Покровская с приделом Прасковеи нарицаемой Пятницы, Троицкая с приделом Зосимы и Савватия, Успенская, Архангельская Боголюбская, Рождественская и Дмитревская. Следовательно, городское население было уже довольно значительное, именно, по официальным документам, более 10 тысяч. Приходские люди состояли тогда у нас из следующих сословий и состояний: архиерейских боярских детей, площадных подьячих, приказных подьячих, посадских людей, солдат, драгун, стрельцов, пушкарей, казаков, церковников, бобылей и однодворцев. Во главе местного городского духовенства стоял Преображенский протопоп Тихон Иванов. И однако, несмотря на сравнительную значительность Тамбова, как городского поселения, Тамбовский ландрихтер Кикин жаловался Петру Великому, что крепость Тамбов разваливается от ветхости…
При таких условиях местное народонаселение слишком слабо гарантировано было от разбойничьих, Татарских и Калмыцких нападений. Поэтому степные хищники нередко разоряли наш край и уводили в полон жителей тысячами. В 1713 году Крымские и Кубанские Татары, вместе с некрасовцами опустошили весь Тамбовский уезд, несмотря на то, что все его села и деревни укреплены были надолобами, и из одного села Ключей (имение светлейшего князя Меньшикова) увели в свои улусы до 3000 пленников. Относительно этого события в Московском архиве министерства юстиции сохранилась челобитная на царское имя Ключевского священника Макария Корнилова, тоже полоненного и впоследствии освободившегося из плена. В виду некоторой исторической важности указанного документа мы приводим его здесь вполне.
«Державнейший царь, Государь милостивейший!
Въ прошломъ, Государь, 1713 году Крымские и Кубанские Татары, а съ ними воръ и изменникъ Игнатий Некрасовъ — приходили подъ городъ твой великаго государя подъ Тамбовъ и подъ Борисоглебской и подъ иныя многия места и великое разорение учинили: церкви Божии, села и деревни пожгли, и людей въ полонъ побрали многое число, и въ вотчине светлейшаго князя Александра Даниловича русскихъ и черкасъ взяли въ полонъ съ 3000 человекъ, въ томъ числе взятъ былъ и я богомолецъ съ женой и детьми — самъ шесть и отведенъ былъ на Кубань. И изъ Кубани помощию Божиею я, богомолецъ твой, изъ басурманскихъ рукъ ушолъ, а жена моя и дети и доныне на Кубани въ полону. А когда по указу Вашего Царскаго Величества съ Турецкимъ салтаномъ договоръ былъ предложенъ, чтобы русскихъ полоняниковъ вспять возвратить, то Татары собрали въ улусе Ковыле полону малое число и то старыхъ и малолетнихъ и привели на Донъ въ Черкасской, а за прочий народъ полоненный они жъ Татары привезли съ собой 5000 рублей денег въ тотъ образъ, что будто тотъ полоненный народъ весь они испродали въ дальния места. И бывший казачий атаманъ Петръ Емельяновъ, не убояся Бога и Вашего Царскаго Величества страху, не обыскавъ про то подлинно — за души христианския деньги принялъ. Въ прошломъ же 1714 году атаманъ Емельяновъ посылалъ на Кубань казака съ письмомъ, чтобы они Татары деньги свои назадъ приняли, а полоненныхъ людей отдали бъ. И Татары полону не вернули, а за жену мою и детей просятъ на размену Крымцевъ трехъ человекъ: вашъ де атаманъ весь нашъ полонъ продалъ и въ томъ письмо намъ далъ».
Челобитная священника Корнилова заключается просьбой о выкупе его семы. Просьба была удовлетворена. Корнилов зажил по-прежнему, радуясь за свою энергию и за благополучный исход дела. Но мы думаем, что подобные случаи в то смутное время были сравнительно редкостью, потому что Татары обыкновенно торопились продавать своих невольников в
Константинополе, Смирне, Александрии и в других дальних местах. Со стороны же Московских властей всегда и неизменно была проявляема обычная медлительность. Если же обратить особенное внимание на вышеуказанного атамана Емельянова, то придется сделать и такой вывод, что некоторые власти относились к вопросу о полоняниках не с христианской, а с коммерческой точки зрения…
Жаль, что в старые годы не имели никакого понятия о статистике. Нам крайне любопытно знать, сколько десятков и, может быть, сотен тысяч Тамбовско-Шацких обывателей похищено Азиатскими кочевниками, где наши горькие полонянички, старые и малые, мужчины и женщины, изживали долю свою и многие ли из них вернулись на родину…
Открытый для Татарских и Калмыцких набегов, волнуемый многочисленными шайками разбойников и дурно управляемый — весь край наш в первой половине прошлого века во всех отношениях представлял одну из самых убогих русских провинний. На всем его громадном пространстве не было ни одной школы. Твердое знание грамоты считалось редкостью даже и среди духовенства. Вотчинные владельцы почти поголовно были совершенно неграмотны. Обе провинции, Тамбовская и Шацкая, переполнены были недорослями. Один из таковых недорослей Петр Федоров Алеев так доносил о себе сенату, который формально всегда заботился об искоренении чрезмерного дворянского невежества: «въ службахъ царскихъ я не былъ, грамоте не знаю; сколько летъ мне отъ роду — за безумиемъ объяснить не могу»…
Города и уезды Шацкой и Тамбовской провинций в первой половине прошлого века управлялись провинциальными воеводами. Как эти радетели и сберегатели народного благосостояния относились к подчиненным им обывателям, доверенные слуги царские исполняли свой служебный долг — это видно из следующей заметки о Лебедянском воеводе Домогацком.
Домогацкий управлял Лебедянью в 1709 году. Это был один из самых необузданных хищников, которыми издавна, к несчастью, кишела наша бедная земля, как паразитами. Мочью своей он укрывал беглых солдат за многие дачи. Многие из этих беглых определены были им в город Лебедянь в подьячие. Горожан Домогацкий разорил в конец и иных из домов разогнал. Выгоняя жителей на казенные работы в Воронеж, на Липецкие и Кузьминские железные заводы и на Ширингушскую парусную фабрику, он брал за что-то со вcех работников по 8 денег с человека, да по две гривенки мяса, да с двух человек по четверику сухарей и с трех по четверику круп. Некоторые рабочие выезжали на работу конные, с таковых Домогацкий смертным боем правил по 13 алтын с подводы. Правление его ознаменовано было между прочим тем, что многие деревни Лебедянского уезда от немилосердых правежей бежали.
В 1709 году царь Петр Алексеевич повелел прекратить сбор недоимок. А Домогацкий все-таки собирал их сполна, разумеется в свою пользу, и кроме того брал по полтине с двора и многие корысти. Результатом всех этих хищнических проделок было то, что в Лебедянском уезде явился новый богатый землевладелец. Конечно это был Домогацкий. Для устройства имений ему потребовались многие деньги. Тогда он без церемоний и с легким сердцем обратился к царской казне и однажды в Лебедянском казначействе сразу взял 502 рубля.
О подвигах Домогацкого узнал наконец сам царь по доносу посадского Боева. Что сделали потом с преступным воеводой, мы пока не знаем; мы знаем лишь то, что доноситель и вся его семья ночным временем были схвачены по воеводскому приказу и брошены в тюрьму.
Воеводы других городов Тамбовской и Шацкой провинций более или менее походили на Домогацкого. Поэтому правительство постоянно меняло их. Но общественное зло не уменьшалось. Хищение казны и народной сумы все росло и росло. Народ бедствовал, а государственная казна не получала всех своих доходов. Так, с 1711 по 1718 г. вся Тамбовская провинция ежегодно доставляла в государственное казначейство окладных и неокладных сборов приблизительно только по 67 тысяч рублей. Остальные десятки тысяч в неизвестном количестве быстро и ловко распределялись по карманам мнимых царских слуг — воевод и приказных… Вследствие этого канцелярские бедняки, получавшие самое скудное жалование или и вовсе не получавшие, неожиданно богатели, становились крупными душевладельцами и так сказать силой вторгались в ряды местной родовитой аристократии.
*) В 1705 г. у нас собирали со двора по осмине овса для драгунских лошадей, с 25 дворов выставлялась подвода, с десятого двора брали рабочего и с вытного тягла, с 15 д., по одной лошади. Кроме того, взяли вcех плотников. При этом воеводы донимали народ в свою пользу и многие от тягости разбежались в леса и к помещикам. В 1721 г. из одного села Тарадей бежали неведомо куда 600 человек.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.