Oct
26
Пребывание Персидского посольства в Тамбове в 1741 году. Часть 2
October 26, 2012 | Comments Off on Пребывание Персидского посольства в Тамбове в 1741 году. Часть 2
2 июня Персидское посольство на 700 подводах выехало из Тамбова. День был чрезвычайно дождливый и холодный, однако главные чины посольства для церемонии ехали верхом. Персияне останавливались в Лысых горах и Козлове. В этом городе их встретил Рязанский драгунский полк, в то же время артиллерийская крепостная команда производила учащенную пушечную пальбу.
Ровно через месяц Персияне торжественно вступали в Москву. У Данилова монастыря они встречены были войсками, канцелярскими служителями, конным Московским купечеством и многолюдным хором трубачей. Шествие началось в таком порядке:
- Впереди процессии шла команда гренадер.
- Ехало купечество.
- Приказные служители.
- Парадные кареты.
- Рота гвардий Семеновского полка.
- Конюшня генерала Апраксина.
- Слоны.
- Посольская музыка.
- Посольская конюшня.
- Посольские приставы.
- Действительный статский советник князь Голицын, состоявший при после.
- Сам посол Хуссейн-хан.
- Персидское знамя с ассистентами и
- Персидский военный отряд.
Всех Персиян вступало в Москву 2128 человек и лишь только посол прибыл в свою квартиру, к нему немедленно явился с визитом Московский главнокомандующий. Этот визит немедленно же был отплачен. Второй визит Хуссейн-хану сделан был генерал-аншефом Волковым. Так как он был особой знатной и великого характера, то во время аудиенции сидел с Персидским послом на равной линии, только немного поодаль посла. Главный разговор у всех этих сановников шёл про еду: рис, баранов, шафран, кардамон, сахар, масло, говядину и кофе. Хуссейн-хан уговаривал Московских сановников, чтобы они питали его со свитой побольше и получше и чтобы приготовили ему Петербургскую квартиру поближе ко двору и министрам.
Довольный Московским гостеприимством, Хуссейн-хан написал об этом Надир-шаху. Грамота его начиналась так.
«Бесконечной милостию царя царей возвышенный высокостепенный посол Эмир Хуссейн-хан — приношу себя в жертву подножию благословенных ног твоих. Ты, царь царей, благополучием своим даруешь свет царям и украшаешь венцами главы и владеешь всеми народами… А вот мое доношение…»
13 августа посольство тронулось в Петербург и, несмотря на близость двух столиц, по-прежнему продолжало буянить дорогой. Доходило до того, что на станциях Персияне портили картины и били стекла, разламывали печи, двери снимали с петлей и пороги рубили…
29 сентября было торжественное вступление Хуссейн-хана в Петербург. Церемониал шествия был следующий.
- Конная гвардия.
- 14 слонов по 2 в ряд.
- Персидская музыка.
- Посольская карета.
- Императорской конюшни заводские лошади с унтер-шталмейстером и берейторами.
- Генералы, штаб и обер-офицеры.
- Князья Долгорукий и Шаховской.
- Граф Салтыков и Хуссейн-хан в карете цугом. При них шли конюхи, лакеи, гайдуки и скороходы.
- В заключение шествия несли Персидское знамя.
2 октября Персидское посольство представлялось правительнице Анне Леопольдовне. Вступая в аудиенц-залу, Хуссейн-хан сделал перед троном 3 поклона и потом, вручив установленным порядком шахскую грамоту, начал следующую высокопарную речь: «Сия есть дружеская и благоволения преисполненная грамота от высочайшей стороны Его Величества, превысочайшего, пресветлейшего, имеющего достоинство Соломона, государства яко луна просвещающего, престол державы украшающего, милостию Божией снабденного властно и миродержательством, Иранского государства повелителя, царям Индейским и Туранским корону дарующего Надыра…»
По окончании речи началось торжественное поднесение шахских подарков. Анне Леопольдовне, Иоанну Антоновичу и другим членам царской фамилии представлены были куски богатейшей парчи, бриллиантовые пояса, золотые с бриллиантами кубки, богатый столик, 3 пера для украшения шапок и шляп, перстни, ящики и 10 слонов… Вместе с тем Хуссейн-хан объявил, что повелитель мира указал освободить всех русских пленных…
Посольство присутствовало в Петербурге во время известного переворота 1741 года и вернулось в Персию в ноябре 1742 года с дружелюбными грамотами Императрицы Елизаветы и с подарками, в числе которых самое видное место занимали вина и водки. Сопровождал посла до границы бригадир Фролов-Багреев. По-видимому, переговоры с Персиянами были не особенно удовлетворительны, потому что в том же 1742 году Персидские вооруженные толпы нападали на русские границы и шах Надир грозился покорить Россию, как доносил об этом русский резидент в Персии Калушкин. Грозный Надир-шах, подобно Хуссейн-хану, был далеко не трезвой жизни и во время опьянения начинал величаться своими победами и указывать на сравнительное бессилие России. Подкупленный Персидский мирза Каиб-Али сообщал русскому правительству: «шахъ не меньше какъ черезъ 14 летъ Россию воевать имеетъ и въ томъ помехи иметь себе не чаетъ.»
Высокомерное и вызывающее отношение Надир-шаха к русскому правительству объясняется, конечно, известным политическим состоянием России. Между тем как Персия была на верху могущества, управляемая деспотом-завоевателем и обладателем неслыханных награбленных сокровищ, Русская земля переживала тяжкую эпоху придворных переворотов и внутренних социально-административных неурядиц. Персияне отлично знали это и потому вели себя относительно русских с крайней бесцеремонностью… В этом случае сильно поддерживал их Грузинский царевич Бакар, недовольный русским правительством и хотевший переселиться в Персию. Именно он тайно сообщал Надир-шаху, что в России дела идут дурно и что этого государства бояться нечего.
Вследствие сомнительных отношений к Персии императрица Елизавета вынуждена была поставить на Персидской границе усиленный корпус войск под начальством генерал-лейтенанта Тараканова.
Вслед за выбытием из Тамбова Персидского посольства для нашего края опять наступила глухая захолустная жизнь. Изредка эта жизнь разнообразилась, но не на радость местному населенно. Или брали у нас нарядом работных людей для разных казенных построек, или же назначали рекрутский набор с церковников и приказных людей. В первом случае начиналось великое горе для местного крестьянства, во втором для духовенства и мелкого чиновничества. Но вот в 1771 году наступило общее горе, сравнявшее все сословия. Из Москвы шла на нас чума. Об этом всенародном бедствии мы и скажем в следующей главе.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.