May
28
Булавинское движение в Тамбовских пределах. Часть 4
May 28, 2013 | Comments Off on Булавинское движение в Тамбовских пределах. Часть 4
В начале июня в борьбу с восставшим казачеством вступил сам светлейший и из Ижорской канцелярии стал рассылать царские указы воеводам, полководцам и в разряд. Вмешательство ближайшего царского сотрудника сразу обнаружилось всегда отличавшей его деловитостью и хозяйственностью. Между всеми городами юго-восточной России, находившимися в районе восстания, князь Меньшиков учредил правильную правительственную почту. На всех переправах и проездах между Доном и Волгой поставлены были сильные караулы. Для земляного и каменного строения в Казань и на Волгу вызван был известный крестьянин Посошков, который и эту царскую службу исправил по обычаю быстро и дельно, не хуже любого инженера-немца. Донцам и Калмыкам отосланы были без мотчанья обычные годовые деньги: 7865 рублей, да множество пороху, свинцу, хлеба, вина. Некоторые команды, поколебавшиеся в верности правительству, примерно и жестоко были наказаны: третьего солдата казнили перед товарищами, двух били плетьми и ссылали на каторгу… Недорослей, укрывавшихся от службы во многом числе, стали сыскивать с большим поспешением; все это делалось вследствие повелительного письма князя А.Д. Меньшикова. В это время и сам царь напряженно стал следить за событиями на нашем юго-востоке. В этих видах он получал от всех воевод Приволжских и Придонских еженедельные ведомости.
15-го июня князь П.И. Хованский писал царю, что Башкирцы совершенно повинились. «Начальнейший Кучум-батыр, писал он, — и другие набольшие Башкирцы в винах своих добили великому государю челом и в верной своей службе куран целовали и ныне за тем куранным целованием у тех Башкирцев шатости не слышно». Это обстоятельство еще более развязало руки Московскому правительству и содействовало окончательному поражению мятежа. Впрочем около того же времени и иные не столь утешительные вести сообщал правительству из Киева князь Голицын. «Мая 29-го,— писал он,— Сумский полковник стал в урочище у речки Уразовой и июня против 8-го числа в ночи, перед светом за час, воры Булавинцы пришли многолюдством безвестно и с теми ворами был у наших бой часа два и больше, и иные воры многолюдством со всех сторон ворвались в наш обоз и полковника подле пушек застрелили и Воронежского сотника расстреляли в кругу, и иных старшин и урядников и рядовых казаков многих побили и весь обоз разобрали и 4 пушки со всяким ружьем взяли; а у тех воров побиты полковник и атаман и рядовых казаков человек с триста, было ж у тех воров всех человек с 20 000». Ясно, Булавинцы чуяли свой конец и потому напрягали все свои силы до крайности. Но такие случаи были очень редки. Силы Булавина к концу июня были уже совершенно разделены и окружены войсками князей Хованского и Долгорукого. В начале июля сам Булавин застрелился. Игнатий Некрасов ушел на Кубань. Дон стих. Вся украйна покорилась царю. Началась правительственная расправа…
Замечательна та вероломная роль, которую играли во время Булавинского движения Калмыки и их тайша Аюка. По договору с царскими воеводами, Калмыки должны были идти вместе с правительственными войсками на Башкир и Булавинцев. Против тех и других они должны были отделить по 10 000 человек. Между тем наши мнимые союзники действовали вот как.
15 июля 1708 года Верхнеломовский воевода Владычкин писал в ближнюю канцелярию:
«Мая и июня в розных числах по ведомостям из Нижняго Ломова воровские казаки, тако же и Калмыки многия села и деревни разорили и людей грабят и побивают, и Чембар разорили, и Верхнеломовцев мучили и жгли огнем и в воду сажали. Да в город Мошкан пришед подьячаго, которому был город приказан, убили и разоренье всякое чинили, и ныне те воры собираются в разных местах для воровства и от приходу их в
Верхнем Ломове опасно, потому что за отсылкой в Казань служилых людей стало у нас малолюдно и те ненадежны и безоружны».
Из Верхнеломовского уезда Калмыцкие и казацкие мятежники проникли в северные уезды нынешней Тамбовской губернии и стали отгонять у крестьян стада и табуны, и от того воровского набега крестьяне с женами и детьми бегаючи живут по лесам и помирают. Эти Калмыцко-казацкие ватаги рассеяны были сотником Григорием Зражевским.
Между тем другая Калмыцкая ватага, примерно в тысячу человек, пробралась на Битюг и в нынешний Борисоглебский уезд. Появившись в наших южных пределах совершенно внезапно, Калмыки многих тамошних жителей побили и покололи, и хутора и слободы осадили. Тогда против Калмыков пошел полковник Тевяшев с кумпанейцы и со многими жительми. Дикие кочевники настигнуты были царскими войсками близ Острогожска. «И дошол я их — Калмыков,— писал Тевяшев,— и был у меня с ними бой жестокий 30-го июня, и многие Калмыки побиты и ранены, а было их с тысячу человек и больше. Калмыцкое воровство было причиной того, что царь Петр отправил к Аюке-тайше нарочного для сыску и казни тех ордынцев, которые подбегали под украинные города и разорение чинили.
6-го июля 1708-го года Калмыки, соединившись с мятежными казаками, решились вступить в бой с правительственными войсками близ самого Азова, как писал об этом Азовский губернатор Толстой. «Наши солдаты,— доносил он в своей реляции,— на тех воров наступали мужественно и стрельба была у них 3 часа непрестанно с самого утра; и во время того бою из Азова и от морскаго флота с кораблей была пушечная стрельба и той пушечною стрельбой многих воровских людей побили».
К вечеру характер боя совершенно определился. Калмыки на всех пунктах поспешно отступили в степь, унося с собой своих многочисленных раненых и убитых.
«Помощию всемогущаго Бога,— доносил Толстой,— и заступлением Пресвятыя Богородицы и честнаго славнаго крестителя Господня Иоанна и великаго Государя счастием тех воров побито многое число и прогнали их в степь».
Калмыков и Булавинцев под Азовом было более 5000 человек. Из этого числа в бою побито было 423 человека, около 400 потонуло в Дону и в плен взято 60 человек.» А с нашей стороны, уверял Толстой,— убит один человек и ранено 10 человек».
Результатом Азовской победы была добровольная сдача князю Долгорукому четырехтысячной воровско-казацкой партии с атаманами Голым и Беспалым. Дело было на речке Боровой, близ Сухаревского городка. От имени сдавшегося ополчения послан был к царю с повинной казак Василий Поздеев, которому между прочим поручено было хлопотать в Москве о том, чтобы виновных в Булавинском возмущении и не получивших прощения казнить на Дону и не везти в столицу.
На другой день после Азовской битвы, именно 7-го июля произошло самоубийство Булавина. 8-го июля тело его привезено было в Азов атаманом Ильею Зернщиковым. «По осмотру у того вора,— писали Азовские власти,— голова оказалась прострелена знатно в левый висок из пистоли и от тела его смердит».
По приказанию Азовского губернатора, у Булавинского трупа отсекли голову и положили ее в спирт до государева указу. А туловище за ноги повесили на перекладине». В то же время заковали в цепи и посадили в Азовскую тюрьму брата и сына Булавина, да воровских заводчиков: Сеньку Драного, Ивашку Гайкина, Лучку Хохлача, Мишку Голубятникова, Кирюшку Курганова с 50-ю товарищами.
Таким образом 8-го июля 1708-го года мы можем считать последним днем Булавинского движения.
Во второй половине июля от всех станиц и казачьих городков собраны были повинные. «Булавин и его атаманы,— плакались раскаявшиеся преступники,— прельщал нас и к себе приворачивал неволею. И от такого его озорничества мы пришли в немалый страх, и просим великаго государя о милосердии».
24-го июля из Ближней Канцелярии от царского имени посланы были грамоты И.С. Мазепе, князю Д.М. Голицыну, князю П.И. Хованскому, Астраханскому воеводе П.М. Апраксину и другим воеводам, в том числе Тамбовскому стольнику Василию Васильевичу Данилову и Козловскому князю Григорию Ивановичу Волконскому о том, что воры Булавинцы побиты в разных местах, а вор Булавин сам себя убил до смерти, и милостью Божиею, а великого государя молитвами и счастием, оное воровство искоренено и всяк о том да ведает.
С этого времени и наш Тамбовский край относительно умиротворился. Правда, общественной безопасности от придорожных гультяев у нас долго еще не было, до самого начала XIX столетия, но это уже другая тема, требующая особого рассмотрения.
Заключаем нашу речь о Булавинском движении в Тамбовском крае вопросом о том: почему Булавинское дело нашло себе сочувствие среди нашего народонаселения? Думаем — потому, что в начале прошлого столетия в наших степях и лесах, сравнительно безопасных от воеводского и приказного произвола, слишком много было пришлого, вольнолюбивого, бродячего люда, усиливавшего местную русскую колонизацию, вследствие чего в наших актах многие села и деревни указываемого времени именовались новонаселенными; к нам же, в нашу сравнительно тихую глушь шли толпами и раскольники и даже заводили у нас свои городки. Оба эти элемента как нельзя более гармонировали с характером Булавинского движения, развивавшегося во имя казацких вольностей и древле-русского благочестия.
После Булавинского движения Тамбовский край, как мы сказали, по-видимому, надолго умиротворяется; по крайней мере он перестает быть театром Татарско-Калмыцким и казацких операций, и в этом случае, несомненно, наша безопасность от внешних врагов установилась не без воли царя — Петра. Что мог, то он сделал для нас, но было и для него много непосильного, невозможного, недомысленного…
По смерти Петра Великого всероссийская жизнь повсеместно нравственно ослабела. Явилась дикая и нелепая бироновщина, с ее чужеземными хищными проходимцами. Со дня на день укреплялся бюрократизм и народная жизнь видоизменялась по немецкому шаблону… Очень плохо приходилось в те дни и нашему краю и потому летописи его, приводимые нами ниже, представляются по преимуществу самыми скорбными. К ним то, т.е. к изображению местного внутреннего быта прошлого века, мы и обращаемся теперь, желая дополнить то, что лишь очень кратко высказано было нами в наших двух первых выпусках.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.