May
10
Донские вотчины бояр Романовых (3). I. Тамбовский край в 1-й половине XVII в.
May 10, 2014 | Comments Off on Донские вотчины бояр Романовых (3). I. Тамбовский край в 1-й половине XVII в.
Укрепление юго-вост. окраины в конце XVI в. Ногайские шляхи. Самарская сакма. Охрана её. Последствия Смутного времени и укрепление края в начале XVII в. Черта «Тамбов—Козлов—Усмань».
Юго-восточная окраина Московского государства в конце XVI в. укреплялась двумя путями: 1) путём укрепления р. Волги и 2) путём укрепления р. Дона с его притоками. На Волге многочисленные сторожи между вновь построенных городов: Самары (1586 г.), Царицына (1589 г.) и Саратова (1590 г.) значительно затрудняли ногайцам движение на запад. Ногайские мурзы в 80-х годах столетия говорят своему князю: «И ныне на Волге везде сторожи, и они тебя за Волгу не пустят; хотя и за Волгу перейдёшь, то московские люди будут наготове». Одновременно укреплялся и Дон по своим притокам: в 1586 г. строится г. Ливны на Быстрой Сосне и Воронеж на р. Воронеже, в 1592 г. — Елец, в 1593 г. — Белгород, Оскол и Валуйки, в 1600 г. — Царёв—Борисов. Вновь построенные города оставили далеко позади себя первую, старую черту укреплений: Алатырь—Шацк—Ряжск—Данков и т.д. Следуя за сторожами и станищами — этим «авангардом русской колонизации и гражданственности», по выражению проф. Багалея, новые города твёрдо стали на татарских сакмах, обеспечивая тыл колонизации и оплот русской гражданственности. Построением новых приволжских и придонских городов обозначилось на юго-востоке государства кольцо свободных для колонизации земель по pp. Воронежу, Битюгу, Савале, Вороне, Хопру, густо поросших лесами Тилеорманскими, Корочанскими — пределы древнего Черлёного или Чермного Яра, а теперь южные уезды Тамб. губ. — Лебедянский, Липецкий, Кирсановский и Борисоглебский. В это порожнее кольцо земель и устремляется в конце XVI в. население с насиженных мест Мещеры и Задонья, избывая государственного тягла и укрепления к месту, с одной стороны, и гонимое политическим неурядом страны, с другой. Современной наукою, главным образом в лице проф. Багалея, хорошо выяснены пути на Русь крымских орд и недостаточно — пути ногайских. Это обстоятельство вполне понятно, т.к. о крымских путях мы имеем прекрасный источник: «Книга глаголемая Большой чертёж», в котором очень подробно описаны четыре крымских шляха: Калмиусский, Изюмский, Муравский и Бакаев, но который, к сожалению, ничего не говорит о ногайских шляхах. Тем не менее, современные учёные устанавливают их, пользуясь распределением линий укреплений и направлениями татарских набегов. Помимо их догадок, у нас имеется прямой источник, очень точно устанавливающий направление ногайских сакм. Мы разумеем «Выпись в Разряде о построении новых городов и черты». «Выпись», относящаяся к 1681 г., устанавливает старые сакмы до отделения Крымской Орды и новые по её отделении. Идя первой сакмою, татары переходили Волгу у Царицынского перелаза (вп. г. Царицын), шли к Дону, переходили его, берегом, степью добирались до Казарского брода при урочище «Казар» (вп. г. Воронеж). Здесь переходили Дон вторично и шли прямо к северу на места рязанские и коломенские. Идя вторым шляхом, татары переходили Волгу на Самарском перелазе (вп. г. Самара), шли к западу между реками: Сурою, Мокшей и Вадом с одной стороны, Хопром и Вороной с другой (Идовская и Вадовская дороги). Далее шлях шёл в юго-западном направлении на урочище Кузьмина Гать на Цне, где татары переходили эту реку и направлялись водоразделом pp. Матыры и Челновой в современный Козловский уезд. Отсюда они шли на север к Шацку и Кадому или на запад на ряжские и рязанские места. Царицынским шляхом, вероятно, ходили на Русь южные орды, отделившиеся впоследствии в Крым, а Самарским — северные ногайские, занявшие своими кочевьями пространство между Волгою и Уралом. По распадении Золотой Орды крымцы проложили новых четыре шляха, причём крайний восточный — Калмиусский, в средних частях совпал со старым Царицынским.
Самарская сакма, общее направление которой мы указали, а многочисленные ветви проследить весьма затруднительно, была главной дорогой на Русь ногайских орд в XVI и XVII вв., бичом тамбовской колонизации. По новому распорядку сторожевой и станичной службы 1571 г. для наблюдения за Самарской сакмой была назначена Донская станица, имевшая своим пунктом верховья pp. Медведицы и Хопра. В неё входило 120 челов. из городов: Шацка, Ряжска, Данкова, Темникова, Кадома и Алатыря. Донская станица, отпуская разъезды по Самарской сакме, оберегала огромное пространство современной Тамбовской губ. и части Воронежской. К северу от разъездов упомянутой станицы назначено 16 сторож. Все они стояли на мелких степных речках и людей брали из пограничных городов. Из них пять было сторож мещерских, две шацких, три ряжских и шесть донецких, из последних две стояли на правой стороне Дона. На помощь сторожам и станицам приходили естественные преграды края: огромные, первобытные леса по pp. Хопру, Вороне, Савале, Воронежу с их мелкими притоками. К более прочной заимке края путём построения новых городов правительство в конце XVI в. не могло приступить. Его внимание в гораздо большей степени привлекал Крым с его грозными приходами на Русь во второй половине века. Вот почему и к началу XVII ст. край защищают те же города, что и за полвека ранее, редкое население опасливо берётся за соху в новых тучных землях (предпочитая эксплуатировать их наездом «ухожайным» способом), его привлекает более лес, чем пашня, быт зверолова и рыбака, чем земледельца. Нет сомнения, что правительство приступило к укреплению ногайской дороги в конце XVI в. На это указывает возникновение в конце века г. Лебедяни, построенного в самом конце южной ветви Самарской сакмы. Очевидно, цель нового города заключалась в защите от ногаев, т.к. на крымских путях уже было много городов и гораздо более южных. К сожалению, государственная разруха смутного времени (1605—1613 гг.) надолго задержала колонизационное движение на юго-восток. Московская власть потеряла свой престиж на окраинах государства: они стали очагами противогосударственных движений. Выстроенные города разрушались обеими сторонами, население бежало в центр, откуда пришло.
По окончании смутного времени, с восстановлением государственного порядка, по мере того, как страна очищалась от внешних и внутренних врагов, правительство восстановляет запустевшие города, водворяет в них гарнизоны. «И с 114 по 121 год в московское разоренье те города от черкас пожжены и разорены и были пусты, а со 121 году блаженные памяти великий государь, царь и великий князь Михаил Феодорович указал… на поле построить черту». Это построение, или лучше сказать, устроение черты началось назначением воевод по городам, установлением в каждом городе определённого комплекта гарнизона. В 1616 г. число служилых людей для Ельца определено в 969 челов., для Лебедяни в 470, Воронежа — 983, Дашкова — 274, Шацка — 302. В 1614 г. Иван Никитич Романов строит острожок в своей вотчине — селе Романове Лебедянского (н. Липецкого) уезда. Равным образом Спасский монастырь строит острожок в своей вотчине с. Добром на р. Лесном Воронеже. В 1619 г., после разорительного нашествия гетмана Сагайдачного, правительство посылает по городам окружную грамоту, в которой пишет: «Мы приговорили во все города, которые были в разореньи, послать писцов, а которые города были от московских людей или от черкас в разореньи и в те города послать дозорщиков добрых, чтобы были сделаны описи в правду». В 1620 г. построены два острожка: на р. Челновой — Челновской и на р. Воронеже — Вельской.
Так трудами правительства, частных лиц и обществ в самом начале XVII в. была намечена линия второй черты укреплений.
Острожки и сторожи, поставленные по необходимости на весьма порядочном друг от друга расстоянии, не могли не только удержать набегов степных хищников, но зачастую и выследить их. Для этого острожков и сторожей было мало, и оборудованы они были слишком недостаточно. Воеводские донесения городов тамбовской окраины красноречиво рисуют нам крайне печальное положение её в царствование Михаила Фёдоровича. Вот почему правительство, когда оно получило возможность серьёзнее заняться домашними делами, вырабатывает грандиозный план построения второй — Белгородской черты, которая оградила бы государство от всего поля, как с крымской стороны, так и с ногайской. Своё намерение правительство осуществило в пределах Тамбовского края в течение 10 лет между 1636-1648 гг. Белгородская черта в пределах Тамбовского края приняла направление: Тамбов—Козлов—Усмань. В неё вошли: Тамбов, построенный в 1636 г., Козлов — в 1636 г., Усмань — в 1645 г., гг. Добрый и Сокольский — в 1647 г., Красный и Вельской — в 1648 г. Укрепления состояли из земляного вала, снабжённого стоячим тыном; по берегам рек, с ногайской стороны, вместо вала ставились толстые надолобы в два ряда со связями. В некотором расстоянии от вала или от надолоб, приблизительно на 2 версты друг от друга, ставлены были деревянные острожки, или, в безлесных местах, земляные городки с башнями, а иногда и зимними избами. При башнях стояли казаки для бережья и для вестей; число тех и других можно средним числом на каждый ост-рожок положить в 30 челов. Укрепления следовали в таком порядке: Тамбовские укрепления тянулись от г. Тамбова до Челнавского на р. Челновой, от Челнавского до с. Кривцы на р. Воронеже шли Козловские крепости, последние продолжались Добренскими по р. Воронежу, за этими следовали: Сокольские до с. Грязновки (н. ст. Грязи), Лебедянские и Усманские до гор. Усмани.
Такими-то крепостями оградился Тамбовский край от набегов ногайских в половине XVII в. За городками и острожками, за валом и надолобами жить стало спокойнее. На плодородные земли, быстро разобранные светскими и духовными вотчинниками, помещиками и казаками, бредёт и оседает крестьянство и бобыльство. Ниже мы увидим, насколько увеличилось население Лебедянского у. к концу 40-х годов XVII ст. — времени построения второй черты, сравнительно с 20-ми годами, когда правительство только обдумывало проект её. Теперь же ограничимся указанием на то, что и по нашему мнению, и по мнению людей XVII в. колонизация возросла именно от построения второй черты, т.к. ею «татарская война от приходов укреплена, православные крестьяне жили в покое, без всякого страхования».
«Известия тамбовской учетной архивной комиссии», №57
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.