Sep
17
К истории Тамбовской Церкви. Часть 4
September 17, 2012 | Comments Off on К истории Тамбовской Церкви. Часть 4
В 1779-м году в жизни Тамбовского духовенства совершилось весьма скромное по-видимому и весьма важное по существу дело. Это — открытие духовной семинарии. Таким образом прежние ставленнические школы, ограничивавшиеся одною грамотою и церковным уставом, сменились у нас правильно организованною школою, с латынью во главе учебной программы. Семинария первоначально открыта была в Нижне-Ламовском монастыре. Между тем в Тамбове по возможности поспешно возводились семинарские здания.
Быт Тамбовской семинарии на первых порах поражает своим нищенством. На здания, содержание служащих и на бедных учеников ежегодно, до царствования императора Павла, отпускалось только по 2000 рублей. Ректор семинарии архимандрит Иоанникий получал в год 150 рублей. Учителя получали еще меньше — иные по 20 рублей в год. Классы были без мебели и без книг. Главное семинарское здание долго окружено было мусором и крыто было дранью. К довершению беды, Тамбовская епархия не могла доставить семинарии ни одного учителя. Тогда поневоле пришлось обратиться к помощи Рязанского епископа Симона и уже из Рязани прибыли к нам наши первые семинарские учителя. После этого епархиальная администрация должна была озаботиться набором учеников. Дело это было нелегкое, потому что охотников учиться не было, да и сами родители по своему повальному невежеству упорно укрывали детей своих и не посылали их в семинарии. Однако, нужно было открывать классы и вот в епархии командированы были консисторские сторожа для взятья церковников в науку. При этом против упорных родителей пущены были в ход денежные штрафы и только таким образом учебное дело понемногу пошло вперед. Правда, многие ученики сидели в одном класс по 6-ти лет, обрастали бородами в какой-нибудь инфиме, жаловались потом на урослость и крайнюю к наукам неспособность и просились на дьячковские места, лишь бы избежать ненавистной школьной премудрости. То было время, когда Тамбовские семинаристы славились физическою силою и безшабашною удалью, проявлявшеюся в кулачных боях.
Но хорошо было уже и то, что школьная жизнь в среде Тамбовского духовенства начиналась…
При таких условиях наша религиозно-нравственная жизнь в прошлом столетии отличалась почти совершенною беспомощностью, потому что приходские пастыри бездействовали или по умственному бессилию, или по бессилию воли, ослабленной иноземными веяниями. От этого народно-религиозная мысль нередко шла у нас своими путями и выражалась в разнообразных сектах, в особенности в духоборстве, молоканстве и скопчестве. Более всего поражает нас пастырская бездеятельность сельских священников, которые нисколько не отличались от массы серого люда. В этом случае духовенство наше платило дань своему веку, блестящему, но крайне легкомысленному. Заимствовали мы у западной Европы ассамблеи и куртаги, нарядились в немецкие кафтаны и заговорили на иноземных наречиях, плохо разумея свою родную речь, а исторического смысла западной жизни мы все-таки не поняли и усвоили одни только показные ее стороны. От этого стремились мы к политическому или военному господству в Европе, часто и не в меру любезничая в то же время с западными народами или же потешая их своим призрачным рыцарством, между тем как внутренняя жизнь наша все более и более коснела в мрачном застое. Этот застой, между прочим, весьма резко выражался, как мы сказали уже, в быте приходского духовенства, в среду которого в прошлом столетии часто допускались люди малограмотные.
В 1787 году дьячок Иван Ефимов подал прошение епископу Феодосию, ходатайствуя о священническом месте в селе Челнавском острожке. Архиерей велел испытать просителя. После испытания произведенного епархиальным проповедником Ивановым оказалось, что дьячок Ефимов читает невнятно и без пристойного произношения. О каких-нибудь научных знаниях, разумеется, и речи не могло быть. Тем не менее испытание признано удовлетворительным. Только для вящего научения новорукоположенному священнику Ефимову консистория выдала катехизическую книжицу, по которой оный Ефимов должен был выучивать наизусть вопросы и ответы и научиться внятному и пристойному чтению.
Священник Ефимов по рукоположении отправился в приход; там ожидали его многочисленные требы, службы и домашнее хозяйство. Времени на прочтение книжицы так и не нашел он до самой смерти и умер священник Ефимов, далеко не единственный в своем роде, полуграмотным человеком. Спрашивается: мог ли такой темный человек быть руководителем приходско-религизной жизни? А между тем в приходе у него было немало крестьян — начетчиков и некоторые из них по-своему были довольно образованы, как это видно из следующего оригинально-красноречивого прошения однодворца Панферова, скрытого молокана, к Тамбовскому епископу о разводе: «узы родства и семейной связи влекутъ меня во дно адово и дабы буря отчаяния не потопила слабое естество мое, погружаемое въ столь ужасной бездне, прострите, ваше преосвященство, руку помощи и расторгните пагубные узы, чтобы умъ и сердце могли более и более питаться светомъ истины Христовой».
В то же время другой однодворец села Челнавского острожка Кожевников писал правителю наместничества такую просьбу: «да возвысится десница твоя, не забуди убогихъ твоихъ до конца. Пролей взоръ твой на меня, ибо я стократно готовилъ себя повергнуть къ стопамъ вашего превосходительства, но робость духа стезю спасения моего заграждала и уже отчаянность вопиет Богу и тебе: позвольте мне бедному чрезъ воздухъ склониться передъ вами…»
Перед такими-то доморощенными ораторами наше духовенство оказывалось умственно бессильным. Научную скудость свою оно могло бы еще хоть отчасти восполнить нравственною жизнью, но, к несчастью, и этого не было. Большинство наших пастырей часто служило соблазном для прихожан и таким образом вызывало против себя массу простонародных пасквилей, более или менее нецензурного характера. Составлением и распространением этих странных литературных опытов занимались у нас в прошлом столетии и люди привилегированные. В делах Шацкой провинциальной канцелярии за 1769-й год нам попался следующий курьезный документ.
«Указъ Ея Величества из государственной военной коллегии Шацкой провинциальной канцелярии. Тетрадь о куре.
Настоящаго сего века у некоего небогатого человека куръ со многими женами, яко же обычно, живяше и во единъ отъ дней едина курица, спадъ съ нашести, нимало же вздохнула; куръ же отъ тоя незапные смерти ужасеся и воспомянувъ смерть отъ страха потрясеся и въ той печали, изшедъ на улицу погуляти, како бы хотя малую отраду приняти, умомъ размышляше и тако отъ сердца воздыхание и грехи своя поминая прииде въ дубраву себе место осмотрети, где бы ему возможно было пожити въ посте и молитве и тако отъ греховъ и соблазновъ избыти и женскихъ лицъ не точию видети, но и слышати. И бъ дубрава доброгласная и возлетъ куръ на едино отъ древъ и пожихъ тамо даже до скончания дней своих».
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.