Sep
25
Тамбовские писцовые книги. Часть 1
September 25, 2012 | Comments Off on Тамбовские писцовые книги. Часть 1
Третью главу своего труда я посвящаю исследованию вопроса об известных истории первых поселенцах Тамбовского края и о первоначальном русском землевладении, с кратким указанием всех первобытных промыслов наших древнерусских колонистов. Главным источником для этого своего отдела мы признаем местные писцовые записи, усиленное составление которых началось, как известно, при царе Михаиле Феодоровиче, по благословению и по мысли святейшего патриарха Филарета. В начале XVII столетия вследствие финансовых государственных затруднений во все области русского царства посланы были писцы и дозорщики, обязанность которых состояла в подробном описании городов и сел и в переписке жителей и их земельных дач. Цель этого предприятия была чисто фискальная. В настоящее время первобытное значение писцовых книг, конечно, утратилось, но зато они приобрели огромное значение научное, так как сделались первенствующими источниками для бытовой русской истории XVII века.
Принимая во внимание серьезный научный характер писцовых книг, а также и то, что их издание вообще далеко еще не окончилось, Тамбовские же писцовые документы и вовсе неизвестны,— мы принимаем на себя труд издания местных писцовых отрывков, большею частью случайно найденных нами в разном бумажном хламе архива Тамбовского окружного суда. Самым усердным нашим писцом и дозорщиком был Тамбовский воевода и стольник В.В. Крапоткин. Подручным дельцом состоял при нем подьячий Иван Татаринов. Подлинников их работ в Тамбове, разумеется, нет: они должны храниться в Московском архиве министерства юстиции, да и то еще сомнительно, потому что названный нами архив в 1812 году почти в полном своем составе выброшен был Французами в один ров и долго гнил там под влиянием дождей и исчезал от разных весьма понятных причин… Но зато у нас отчасти сохранились с этих подлинников официально засвидетельствованные копии 1785-го года, в течении которого происходило во всей России генеральное межевание. Следовательно, достоверность издаваемых нами документов не подлежит ни малейшему сомнению. Впрочем, прежде исследования писцовых записей, мы обратим внимание на наших местных аборигенов — Мещеру и Мордву. Первые давно уже подверглись русской ассимиляции и потому от них не осталось никаких национальных преданий. Нам известно только то, что с самого начала русской истории и до XVII-го века край наш именовался по преимуществу Мещерской стороною. Значит, большинство нашего народонаселения было искони именно Мещерское. Но Мещера всегда отличалась крайне мирным характером и вследствие этого жутко ей было жить в наших лесах дремучих и полях диких…
В давние темные времена громили тихих аборигенов нашего тихого края Половцы, Хазары и иные воинственные степняки. Позднее и русские Рязанские и Черниговские князья не церемонились с ними. Наконец в XIII столетии свалилась на нашу землю известная татарская гроза и с тех пор началось медленное и бесповоротное вымирание и обезличение Мещеры. Татарское иго со временем стало ослабевать. Очнулись и русские и все крепче и крепче стали утверждаться во всей восточной Европе… Даже Мордва и покоренные нами Татары долго еще крепились, упорно выдерживая в своих укрепленных городках приступы Московских дружин. Одна Мещера пассивно покорилась ходу исторических событий и добровольно укрылась в северо-восточном углу нынешней Тамбовской губернии. Единственными ее национальными памятниками служат в настоящее время Спасские Мещерские женские костюмы и своеобразный выговор многих русских слов, наблюдаемый в особенности в селах Кирилове, Сядемке и Красной Дуброве.
Прочнее Мещеры оказалась Мордва. К историческим судьбам этого племени мы и переходим теперь.
Мордва, населяющая в настоящее время в количестве нескольких десятков тысяч человек северные уезды Тамбовской губернии, как народ издавна политически слабый и крайне неразвитой, не имеет своих письменных исторических преданий и потому теперь нет никакой возможности составить ясное представление о прошедших судьбах этого добродушного, трудолюбивого, но обиженного историей племени. А указания на Мордву в русских летописях настолько кратки и неясны, что по ним ничего нельзя сказать определенного относительно обитателей нашего севера. Между тем это одно из самых многочисленных Финских племен в России (более 700 тысяч), когда то тревожившее своими набегами русские удельные княжества: Рязанское, Суздальское, Черниговское и Нижегородское, такое племя, которое и по присоединении к Москве долго имело своих князей, помогавших Московским царям собирать русскую землю…
Что Мордва раньше русских населяла теперешнюю Тамбовскую губернию, это доказывается Мордовскими названиями местных городов, сел и урочищ. Самое название губернского города Тамбова есть, по всей вероятности, Мордовское. По Мордовски Тамбов значит: омут. Не далеко от Тамбова есть речка Нару-Тамбов. Справляясь с Мордовским словарем мы узнаем, что Нару-Тамбов означает: травяные омуты, что как раз подходить к свойствам названной нами речки. В 90 верстах от Тамбова расположено известное село Пичаево. И это название несомненно Мордовское. Когда то очень давно,— говорит Мордовская легенда,— один Мордовский князь кочевал на месте этого села. Тут у него умерла любимая жена и в память ее огорченный муж вырезал из дерева статую, Пичь-аву, т.е. сосновую бабу. В окрестностях Тамбова и еще есть много местностей, носящих Мордовские названия. Вот некоторые из них: поселок Ляда (от Ляй — овраг ), Итляй (от ИдеЛяй: ребячий ручей), Сюмоляй (корыто-овраг ) и Пичеяр — сосновый овраг. В настоящее время среди Тамбовской Мордвы сохраняются весьма скудные предания о сравнительно недавней ее жизни, о последних временах ее самостоятельности и о Татарских набегах.
По преданию, последним Мордовским князем был некто Тюштянь, живший в XVI столетии. Это был правитель справедливый, беспристрастный и гонитель воров. За кражу малейшей вещи он приказывал вешать преступников на виселицах. О смерти Тюштяня Мордовское предание рассказывает так. Когда пришло время ему умереть, он предложил своим подданным вопрос: умереть ли ему перед глазами их, или удалиться от них куда-нибудь живому и там умереть? Народное собрание на это со слезами объявило ему: очевидная смерть твоя будет для нас несравненно прискорбнее неизвестной твоей отлучки. После видимой смерти твоей нам не останется никакого утешения, а если ты уйдешь куда и умрешь там, то мы будем ожидать твоего возвращения.
Тюштянь послушался народа и ушел неизвестно куда, а на память о себе оставил будто бы свою трубу в кустарнике близ города Керенека.
В случае непогоды, когда шумел ветер, труба эта издавала звуки и Мордовский народ, слыша это, с радостью говорил: «царь наш еще жив»… Как народ политически слабый, Мордва издавна была притесняема другими народами, от которых находила верное убежище среди непроходимых лесов, еще и доселе отчасти сохраняющихся в северных уездах Тамбовской губернии. Свежее всего в памяти Мордвы сохранились предания о нападениях на нее Ногайских татар. В Мордовских селах и доселе еще поют песни, содержанием своим указывающие на скорбное положение и бедствия коренного Тамбовского племени… До обращения в христианство, окончательно совершившегося в царствование императрицы Елизаветы Петровны, Мордва исповедовала многобожие. Главнейший Мордовский бог назывался Вярдя-шкай, но ему Мордва почти никогда не молилась, считая его существом слишком недоступным для людей. Остальные Мордовские боги существовали будто бы попарно. Например: Мастар-ате (отец земли) и Мастар-ава (мать земли); Ведь-ате (отец воды) и Ведь-ава (мать воды); Пакся-ате (отец поля) и Пакся-ава (мать поля); Калдас-ате (отец двора) и Калдас-ава (мать двора); Куд-ате (отец дома) и Куд-ава (мать дома).
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.