Sep
25
Тамбовские писцовые книги. Часть 6
September 25, 2012 | Comments Off on Тамбовские писцовые книги. Часть 6
Между прочим нам попались писцовые отрывки, касающиеся нынешнего Лебедянского уезда. Лебедянские земли мерил и описывал в 1625 году Леонтий Погожев с подьячими Кирилою Семеновым. Вот образцы их записей: «за Артемьемъ Ивановымъ сыномъ Яковлевымъ въ деревне Копыле на речке Копыле на его жеребий дворъ помещиковъ со крестьянскими и бобыльскими дворами, да за нимъ же пашенной земли да перелогу 67 четвертей, да дикаго поля 30 четвертей, и та земля добрая».
«А за Борисомъ Перовымъ жеребий подъ Романцевымъ лесомъ и того жеребья 77 четвертей. Да въ деревне Озеркахъ, Возгривая тожъ, Никитинское поместье Будаева и те земли въ Бруслановскомъ стану 65 четвертей. Да безпоместному Ельчанину Ивану Матвееву, сыну Иванову, дано поместье со всеми угодьи 150 четвертей и та земля въ Журавейнике до Яблоноваго верху».
Лебедянские степи в XVII веке большею частью были пустошью и диким полем. В летнюю пору водились в них массы всякой перелетной дичи и правительство Московское всячески привлекало туда переселенцев. Особенно заботился об этом царь Алексей Михайлович. «И темъ крестьяномъ,— писал он,— которые въ томъ поле учнутъ жити, пашни пахать и сено косить и быть во всякомъ береженьи».
Из всех Тамбовских писцовых книг нам с ясностью открывается тот факт, что Тамбовский край со времени русской колонизации был преимущественно земледельческим краем. К земледельческому труду наше крестьянство было привлекаемо прежними обширными крестьянскими наделами и тучностью еще непочатой почвы. Правда, лишние хлебные запасы не имели у нас в XVII столетии правильного и постоянного сбыта, зато не было в Шацко-Тамбовском крае и голодовок.
Некоторые Тамбовские обыватели, кроме земледелия, обращались в указанное нами время и к другим промышленным предприятиям, например, как мы сказали уже, к рыбной ловле.
«По реке Цне ловимъ мы, крестьяне селъ Серповой и Пеньковъ,— сказано в имеющихся у нас писцовых отрывках,— разную про себя рыбу, а въ уловъ рыба бываетъ: щука, лещъ, карась, плотва, окунь, язь; и ловимъ мы въ вешнее время неводомъ, а тотъ неводъ 15 сажень, сетьми, бредьнями, неретами мочальными и вязаными и острогою; а неводу бываетъ цена 40 алтынъ, а сети бываютъ ценою по гривне и 4 алтына, а бредень бываетъ ценою в 2 алтына и 7 копеекъ, а нереты и верши делаемъ сами; и въ продаже рыба бываетъ малое число денегъ, на 6, на 2 и на 3 алтына, и то немногие люди промышляютъ. Оброку платимъ въ казну великого государя 40 рублевъ 23 алтына съ полуденьгою. А будетъ того вышеписаннаго оброку въ казну великого государя платить не станемъ или куда сбежимъ и тотъ оброкъ на нашихъ поручикахъ сполна. — Къ сей сказке села Серповой дьячекъ Савка Акимовъ вместо села Серповой крестьянъ, по ихъ веленью, руку приложилъ.»
Эта сказка дана была в 1654 году Тамбовскому воеводе и стольнику Ивану Акинфиеву да подьячему Петру Фирсову.
Тамбовские предприимчивые люди, желая увеличить свои имущественные ресурсы, снимали также в казне сенокосные поляны. «Всемилостивейший Государь,— писал царю села Пеньков поп Данила,— прошу Вашего Величества, вели, Государь, сенокосныя поляны отдать мне во оброкъ на 3 года, а сверхъ прежняго оброку буду платить тебе, Государь, семь алтынъ на годъ.»
По этой челобитной, принятой Тамбовским воеводою Федором Даниловичем Дурново, в Тамбов в торговые дни бирючи кликали и охочих людей к торгу полян вызывали и оных охочих людей к торгу не явилось. Следовательно казенная поляна осталась за попом Данилою.
В Тамбовских писцовых книгах есть краткие указания и на старорусский бортный промысел.
«Бортникъ Ивашко Ивановъ,— читаем мы,— ходитъ по обоимъ берегамъ реки Цны. Съ меду ясаку платитъ онъ 4 алтына съ деньгою, съ куницы 3 алтына 2 деньги.» «Бортникъ Кондрашка Гавриловъ да бортникъ Прошка Васильевъ ходятъ въ бортные ухожеи на реке Цне и въ Залесехъ. Да они жъ Кондрашка и Прошка платятъ со Цны реки водяного оброку по 6 алтынъ 2 деньги.»
Все эти бортники, они же и звероловы, упоминаются в писцовых книгах два раза: под 1656 и 1657 годами. Подати с них брали Тамбовские воеводы и стольники Иван Васильевич Теряев и преемник его Иван Салов.
Бортники и звероловы, кроме денег, платили в казну и натурою: медом и звериными шкурами. Из них самыми значительными промышленниками в конце XVII столетия были Тамбовец Чекалинский и подьячий Авдеев. Вероятно вследствие обилия в Тамбовском крае бортных ухожаев и произошел впоследствии известный Тамбовский герб. С увеличением Тамбовского народонаселения местное пчеловодство постепенно уменьшалось. Но еще в начале XIX века, именно в 1804 году, пчеловоды одного города Тамбова имели у себя 2600 пчелиных колод, как об этом свидетельствует официальный отчет губернатора Кошелева. А в Лебедянском уезде ульев было 22,000… Относительно других городов и уездов в отчете сказано: «пчеловодство въ нихъ въ изобилии.»
К серьезным статьям местных промыслов в XVII веке, без сомнения, относится и меховой промысл. К сожалению, наши сведения о нем очень кратки и отличаются не столько историческим, сколько филологическим характером. У нас есть села, которые исстари именуются Куньими или Куньими Липягами, есть у нас лесные урочища, называемые бобровыми гонами… К числу важнейших пунктов меховой торговли принадлежало село Спасское — вотчина Московского Новоспасского монастыря, теперь город Спасск. В первой половине XVIII столетия в этой вотчине совершались, например, такие торговые операции.
«2 января 1748 года Московский купецъ Журавлевъ купилъ въ Спасскомъ пушнаго товару на 530 рублей. Зайцевъ куплено имъ 13,000, лисицъ — 100, волковъ — 20, горностаевъ — 100, хорей и белокъ — 100, зеленыхъ и белыхъ белокъ — 12,000, да онъ же Журавлевъ купилъ мерлушки, черной и белой, 20 рублей тысяча. А пошлинъ съ купца Журавлева взято 38 рублей 47 копеекъ»
Кстати, здесь не можем мы оставить без внимания и сравнительно мелких местных промыслов. Тамбовско-Шацкий край издавна богат был красным и черным лесом. Крупные сосновые бревна продавались у нас на Дон по 5 рублей десяток.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.