Oct
10
Нравственно-бытовые черты Тамбовского края. Часть 3
October 10, 2012 | Comments Off on Нравственно-бытовые черты Тамбовского края. Часть 3
В том же направлении, как и К-ров, действовал другой Елатомский помещик К-чинский. Имя его известно местному краю в особенности вследствие трагической участи, постигшей его в декабре 1859 года, когда измученные им крестьяне, не видя себе ни откуда помощи, решились положиться, как они выражались на суде, на суд Божий и убили своего помещика. В свое время это убийство наделало большого шуму даже в Петербурге. Шеф жандармов князь Долгорукий телеграфировал в Тамбов на имя губернатора Данзаса: «18 декабря помещикъ К-чинский умеръ. Примите меры къ ограждению его имущества отъ расхищения возмутившихся крепостныхъ».
В 1859 году К-чинский был уже дряхлым стариком. Это был человек мрачный и нелюдимый. Дом у него был настоящий дворец, с башнями, теплицами и оранжереями. За свое богатство К-чинский пользовался в своем уезде понятным уважением и был избираем в предводители и попечители губернской гимназии. Между тем крестьяне его страшно бедствовали вследствие малого надела, тяжелой барщины и частых переселений с лучшей земли на худшую.
Крестьянские жалобы на К-чинского начались в начале 1859 года. «Баринъ,— писали крестьяне,— переселялъ насъ съ места на место 7 разъ и совсемъ разорилъ и измучилъ. Когда мы упрашивали его не трогать насъ, онъ томилъ насъ голодомъ и секъ розгами и плетьми, а избы наши велелъ разметать и сжечь». Жалоба эта однако не была уважена. Просителей наказали розгами и посадили в Елатомский острог. Все остальные крестьяне, понятно, притихли после этого урока.
Впрочем тишина была перед бурею. В декабре 1859 года три крестьянина села Русанова, Николай и Иван Балдины и Лукьян Куренков, сговорились между собою покончить с барином. Все они имели давние счеты с К-чинским: он их пустил по миру и лишил семейного спокойствия и чести. Часто подолгу стаивали они на барском дворе, на ветру и на холоде без шапок, ожидая позволения войти в барскую переднюю. Думали они слезами да мольбами укротить барское сердце, но К-чинский не любил видеть мужичьи слезы… В заговоре Балдиных и Куренкова участвовала также крестьянка Агафья Никитина, поневоле принадлежавшая старику-сластолюбцу, у которого раз навсегда было приказано, чтобы летом приводили к нему каждый день по 8 женщин, а зимой — по 4.
18 декабря К-чинский имел свидание с Агафьей Никитиной в садовой оранжерее. В это время неожиданно вошли к нему заговорщики. Первый заговорил Иван Балдин. «Долго ли,— сказал он,— будешь ты мучить нас переселениями».
К-чинский молчал.
Тогда Николай Балдин крикнул: «мы пришли не разговаривать с барином, а дело делать». Вслед за этими словами на несчастного старика посыпались удары. Труп К-чинского раздели донага, ругались над ним и зверски оскопили его.
Убийцы сразу повинились. Старший из них, 50-тилетний Николай Балдин, следующим образом показывал на допросе.
«Житье у нас в Русанове было такое плохое — и сказать нельзя. А тут барин велел переселяться в село Петровское, где все крестьяне ходили по миру, да еще отнял у меня овес и рожь. Невмоготу мне это стало».
Иван Балдин и Куренков, повторяя вышесказанное, с своей стороны жаловались: «барин отнял у нас жен на другой день после венчанья».
Одна женщина, Анисья Серина, говорила следователями «господин наш такой был, что не давал проходу не только нам, молодым бабам, но и нашим матерям и бабкам». А дворовая Марья Шильнова к этому показанию добавила: «позвали меня в хоромы в самую свадьбу и на прощанье давал мне барин 5 копеек».
Крестьянин Егор Тюрин, человек степенный и уважаемый всем сельским обществом, так плакался на свою обиду: «была у меня всего одна дочка, пошел ей 15-й год, и ее не пожалел господин наш, взял с собой в город и продержал там три года».
Трое стариков, спрошенных по делу К-чинского, отказались давать показания. «По старости лет наших,— сказали они,— нам непригоже разговаривать про дурные барские дела».
Когда во время повального обыска спросили о поведении Балдиных и Куренкова, то все показали, что убийцы, до своего несчастия, были люди работящие, только очень уж бедные. Иные прямо называли их людьми хорошими, решившимися на грех от натужной жизни.
Замечательно между прочим показание помещика Дьяконова: «барщина въ имении г. К-чинскаго,— писал он,— была безусловно тягостна, развратное поведение владельца перешло всякое воображение и все женщины его поместий имеютъ право другъ надъ другомъ смеяться».
Некоторые помещики, хотя не отвергали несомненных пороков К-чинскаго, однако и тут старались всячески обелить его память. Так, помещик Путилов пытался извинить разврат К-чинского примером Евангельской блудницы.
По окончании следствия начался суд. Убийцам дали по 100 ударов плетьми и затем сослали их в Сибирь в бессрочную каторгу.
Подобных К-рову и К-чинскому героев крепостного права мы могли бы указать целые десятки. Но мы не делаем этого, так как цель нашего очерка заключается не в увековечении отживших печальной памяти типов, а в простом указании на былые несовершенства местной внутренней жизни. Все эти мрачные стороны нашего быта уже прикрыты светлым ореолом 19-го февраля; и как воинские знамена в прошлом столетии восстанавливали поруганную честь, так и великая крестьянская реформа незабвенного царя-освободителя примиряет нас с прошлым…
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.