Oct
10
Нравственно-бытовые черты Тамбовского края. Часть 8
October 10, 2012 | Comments Off on Нравственно-бытовые черты Тамбовского края. Часть 8
В массе мелких Тамбовских чиновников изредка встречались, впрочем, и такие люди, которые всецело предавались идеям служебной чести, но вследствие слабой научной подготовки и непрактичности, а также и вследствие полного своего нравственного одиночества, они оказывались только посмешищем для более счастливых в практическом отношении своих собратьев.
Именно таким чиновником был некто Казанский, служивший в 80-х годах в городе Борисоглебске. Не жалея себя, постоянно говорил он всем об отсутствии правды на свете и в особенности в чиновном мире. От слов к делу Казанский перешел по следующему поводу. Борисоглебский питейный откуп настроил множество кабаков в неуказанных местах и начал систематически разорять все Борисоглебское крестьянство, раздавая водку в долг иногда на сумму до 1000 рублей. А потом, при помощи задобренных уездных властей, откуп взыскивал долги так, что
у крестьян ломали избы и забирали оттуда всю убогую рухлядь. Тогда Казанский, во имя закона и правды, написал об этом Тамбовскому губернатору, шефу жандармов, министру финансов и государыне императрице.
«Августейшая монархиня,— писал он последней,— всемилостивейшая государыня! Вот уже 4 месяца, какъ я просилъ местное начальство взойти въ изследование злоупотреблений Борисоглебского откупа, отъ коего казенные крестьяне пришли въ крайнее разорение. Однако, не видя никакого распоряжения, я нашелъ себя вынужденнымъ отнестись къ графу Бенкендорфу, но и здесь успелъ не более. Я хотелъ просить августейшаго супруга вашего, нашего всемилостивейшаго государя Николая Павловича, но известенъ будучи о милостях, кои онъ изливаетъ на его сиятельство, я не осмелился повергнуть просьбу мою къ стопамъ его. Осмеливаюсь умолять васъ, яко мать благоутробную и не лицеприятную: воззрите благосерднымъ окомъ на угнетенный народъ свой, гибнущий отъ злоупотребления власти сильныхъ вельможъ, которые не только не хотятъ открыть существующее зло, но сверхъ того сами более или менее увеличиваютъ оное и, забывъ долгъ присяги и христианства, похищаютъ казну вашего величества. Для объяснения же подробно существующаго зла желаю быть предъ лицемъ вашего императорскаго величества».
Вступивши в такую необыкновенную переписку, Казанский, конечно, нажил себе массу неприятностей. Неизвестные люди однажды схватили его даже, положили в телегу и привезли в один загородный кабак. Кабак потом заперли и вся питейная Борисоглебская администрация с угрозами стала требовать у Казанского, чтобы он отказался от всех своих доносов и сделал письменные показания в смысле благоприятном откупу… Вслед за тем Казанского отставили от службы. По распоряжению администрации, его посадили в полицию и томили голодом и жаждою. Это продолжалось до известного манифеста 1841 года.
В это же время на противоположной окраине Тамбовской губернии, именно в Елатомском уезде, появился другой чиновник — эксцентрик, по фамилии Потапович. Этого сочли душевнобольным и в губернском правлении стали свидетельствовать его умственные способности, но нашли их в совершенном порядке. Между тем некоторые речи Потаповича в присутствии губернских властей отличались оригинальностью и резкостью.
—Что вы писали в Шацкий уездный суд?— спросили его.
—Я представлял суду, чтобы он нашел средства сделать людей добросовестными.
—Не желаете ли, вы служить?— продолжали члены Тамбовского губернского правления.
—Желаю.
—Где?
—В таком месте, где более благородства, ибо служа в статской службе, я сам себе делал вопрос, какая польза от этой службы, и не мог решить этого. Впрочем, я готов служить, но только с благородными людьми, которые имеют такие же правила, как и я.
Считаем нужным упомянуть еще об одном замечательно честном чиновнике былых времен. Это был Спасский городничий Станицинский. Он отличался редким бескорыстием и в особенности любил стоять за интересы инвалидных и полицейских солдат, положение которых в прежние времена было в высшей степени тягостное. В 1802 году Станицинский настойчиво потребовал от Тамбовского губернатора Кошелева, чтобы он высылал Спасским солдатам их жалованье сполна. «Солдатъ,— писал он,— всегда будетъ неисправенъ, если у него ружье безъ пороха, гербъ безъ сумы и тесакъ безъ портупеи».
За это письмо Станицинский был отдан под суд, подобно известному Флячко-Карпинскому, бывшему в 1795 году Борисоглебским городничим.
Флячко-Карпинский был вполне честным служакою и в интересах казны вступил в борьбу с самим губернатором Неклюдовым, впоследствии отданным под суд правительствующего сената. Дело началось по следующему поводу.
Неклюдов покровительствовал Борисоглебскому содержателю питейных сборов Котельникову, довольно темному человеку, и грозил за него городничему Флячко-Карпинскому, который не любил потакать сомнительным людям. Тогда Карпинский написал губернатору следующее письмо.
«Александръ Македонский, Ваше Превосходительство, всегда челобитчиковъ однимъ ухомъ слушалъ, оставляя другое для ответчиковъ, но вы пожертвовали обоими для государственнаго вора Котельникова и темъ самымъ нарушили свой долгъ оберегателя казенныхъ интересовъ. Счастие Вашего Превосходительства и мое, что я не трусливъ, иначе въ угоду Вашу публично совершалось бы корчемство и интересу казенному наносился бы ущербъ. Сию истину примите, Ваше Превосходительство, благосклонно, темъ паче, когда имею честь напомнить вамъ объ императорскомъ указе, данномъ генералъ-прокурору Самойлову 1794 года августа 22 дня. Если же моя неробкость не нравится вамъ и вы потребуете отъ меня, чтобы я былъ слепымъ, немымъ, глухимъ и въ должности ничуть не действующимъ, то извините, что меня одолелъ уже страхъ передъ закономъ. На случай же Вашего Превосходительства гонений, буду утешаться словами одного философа: хотящему быть добрымъ человекомъ надобно иметь или гораздо верныхъ друзей или же великихъ неприятелей. Соблюду и Эпиктово о терпении нравоучение, заключенное въ сихъ двухъ словахъ: сноси и воздержись, я снесу и воздержусь — дондеже преданъ буду уголовному суду, въ которомъ и надеюсь оправдаться. Одинъ изъ премудрыхъ сказалъ: тотъ человекъ несовершенъ, кто напередъ видеть не умеетъ. И я, по силе понятия моего, со дня прибытия Вашего Превосходительства занявшись примечаниемъ разныхъ обстоятельствъ, положилъ за необходимость иметь кроме полицейской собственную архиву. Оная въ критическое время совершенно мне поможетъ избавиться отъ притеснений вашей распутной канцелярии».
По поводу этого письма Флячко-Карпинский принужден был выйти в отставку и отдан был под суд уголовной палаты и тайной экспедиции. Пришлось ему изведать немало крупных огорчений, сидел он не раз в казематах, но в 1804 году честный старик дождался своего торжества: император Александр I-й назначил ему пенсию в 300 рублей и повелел выплатить ее Карпинскому со дня его отставки. А Неклюдов отставлен был от всех должностей с воспрещением участия его в дворянских выборах и въезда в столицы…
Здесь мы оканчиваем свои наблюдения над прошлой жизнью Тамбовского чиновничества и переходим к местному крестьянству.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.