Oct
31
Пугачевщина в Тамбовско-Шацком крае. Часть 2
October 31, 2012 | Comments Off on Пугачевщина в Тамбовско-Шацком крае. Часть 2
С началом пугачевщины во многих уездах Шацкой провинции приостановились набор рекрутов и сбор податей. В присутственных местах наиболее взволнованных городов перестали заниматься делами. В помещичьих имениях крестьяне бросили барщинную работу и господский хлеб стоял в полях без всякого призора. «И сталъ сущий голодъ и ходили люди по чужимъ дворамъ и отымали хлебъ»,— писала Шацкая провинциальная канцелярия. В восточных уездах Шацкой провинции, вошедших в состав нынешней Пензенской губернии, вся чернь взбунтовалась и от того бунтования на торги выезжать стало не можно. Духовенство во многих церквах молилось о здравии великого государя Петра Феодоровича, а на сельских сходах шли шумные разговоры о том, что отныне все земли, лесные угодья, луга и рыбные ловли — общее крестьянское владенье. Вместе с тем начались варварские убийства. Помещиков убивали в домах собственные их крестьяне, а иногда, опьяненные кровью и ободренные безнаказанностью, эти крестьяне расходились по окрестным местам и все на пути своем жгли огнем и били смертным боем. Они вешали кабацких целовальников, сборщиков податей, лихих управляющих-немцев, приказчиков и старост. Спасались только те из них, которые слыли за людей добрых и жалостливых. Остальных расходившаяся народная масса не щадила, в порывах зверства истребляя вместе с ними и их малых детей. В июне 1774 года Шацкие крестьяне, в компании с пришлыми пугачевцами, начали грабить кабаки. Чего не выпивали, то выливали на улицы. Выручку делили между собой. Страшная народная драма захватила всю Шацкую провинцию, часть Тамбовской и вышла из их пределов, направляясь по Хопру к самому Воронежу…
Пугачевские шайки шли к нам с берегов Волги, преимущественно с Симбирской стороны, и состояли иногда из нескольких сот человек, вооруженных ружьями и пушками. Путь их ознаменован был, как мы заметили выше, убийством помещиков и грабежом их вотчин. В Керенском уезде злодеи повесили бригадира Костливцева и пожитки его все без остатку пограбили. При этом жена Костливцева с малолетней дочерью была спрятана дворовыми в тайном месте. В селе Турках пугачевцы умертвили помещицу Лукерью Мерлину. В деревне Балакиревой той же участи подвергся помещик Мосолов, в селе Перевозе — Чулков, в Тростянке — Пестов, в Курдюках — Стахонов. В селе Никольском повешен был поручик Тенишев, а взрослая дочь его насильно повенчана была с одним дворовым парнем. Из этого села мятежники прошли в деревню Беклемишевку и повесили там прапорщика Петрова со всей его семьей. В это время к шайке присоединился дворовый Антон Кузьмин и направил ее на село Кривую Луку, где проживал помещик Любовский, который тоже не избег своей участи…
Мы не можем назвать всех Шацких и Тамбовских дворян, убитых пугачевцами. Знаем только, что их было слишком много, потому что в 1775 году в Шацк и Тамбов приезжали из Петербурга нарочные чиновники, которые составляли списки дворянских сирот, оставшихся после убитых родителей, раздавали им денежные пособия и выбирали для них благонадежных опекунов из местного уцелевшего дворянства.
Пока собирались правительственные военные команды, пугачевцы действовали на всей своей воле и наводили ужас даже на города. Темниковский воевода надворный советник Неелов так напуган был молвой о злодейских силах, что прогнал из Темникова всех укрывшихся там дворян, а сам с командой убежал по Московской дороге. Проходя мимо Шацка вместе со своим товарищем Селвачевым, секретарем Мыльниковым и инвалидной командой, Неелов ехал с обнаженной саблей, причем барабанщик бил тревогу и поход. В то же время военная команда города Троицка в полном своем составе сдалась бунтовщикам. Один только Троицкий воевода Столповской остался верен своему долгу и за это погиб мученической смертью, подобно всей Инзарской команде…
Из Троицка пугачевцы пошли на Краснослободск, встречены были там с церковной церемонией иеромонахом Паисием и несмотря на то сожгли деревянные городские укрепления, воеводу Селунского и Секретаря Тютрюмова из ружей побили до смерти, казну взяли, архив порвали и перемешали и оттого весь город был в великом страхе и все жители оного ожидали себе смерти.
Были пугачевские шайки и в Нижнем Ломове. Здесь их встретили всенародно и с большим почетом. Сам архимандрит Нижнеломовского монастыря Исакий с четырьмя иеромонахами и двумя иеродиаконами вышел с крестом и иконами навстречу к царскому полковнику. С городских колоколен раздавался звон, по улицам толпился народ с непокрытыми головами…
Ждали пугачевцев и в самом Шацке и была там по этому случаю великая тревога. «Жители города Шацка,— писал Шацкий прокурор Селихов,— пришли въ робость и великое смущение, ибо къ тому бунту многие окрестные жители наклоняются». В особенности Шацкие обыватели перепугались в то время, когда воевода Лопатин выехал из города якобы для покупки артиллерийских лошадей, несмотря на прокурорский протест. Тогда в провинциальной канцелярии началась усиленная деятельность. Соседним дворянам предложено было вооружиться и явиться в Шацк для общей городовой защиты. В окрестных селах набрали крестьянскую команду в 300 человек, причем особенной верностью правительству отличились жители сел Черниева, Княжева и Покровского. Всех сомнительных людей, например колодников и пленных Турок, отправили в безопасные места. Казну вывезли в Москву. По городу наскоро расставили рогатки и учредили денные и ночные караулы и разъезды от воровских людей. Жителям воспрещено было петь песни. Наступило тягостное и совершенно траурное затишье. Однако гроза миновала Шацк.
В это время, прикрываясь именем Пугачева, многие воровские люди разбойничали по Оке в окрестностях Елатьмы и совершали величайшие зверства. Однажды плыло там судно купца Калашникова. Разбойники остановили его и приказали экипажу ложиться. Все в страхе полегли на палубе, между тем атаман грозно приказывал поскорей очищать полоненную барку и резать полоняникам левые уши…
Известные нам архивные документы далеко не изображают полной картины пугачевского движения в Тамбовско-Шацком крае. Поэтому мы представляем вниманию читателей только отрывочные эпизоды.
1-го августа 1774 года в город Керенск прибыл вахмистр Фельшман с 12 солдатами. По случаю базара в городе был большой съезд соседних крестьян. К ним-то собственно, и приехал Фельшман в качестве посла императора Петра III-го. «Гнался я за Инзарским воеводой Болдыревым,— говорил он народу,— потому что тот Болдырев государев казенный вор и изменник». Толпа обступила его и стала расспрашивать о здоровье царя-батюшки. С базарной площади весь народ, бросивши свои торговые дела, под предводительством Фельшмана пошел к воеводе Перскому, который по-видимому ничего не знал о случившемся. Перепуганный воевода вышел на улицу. Здесь подошел к нему мнимый царский посол и потребовал его содействия. «Если ты мне поможешь,— сказал он,— поймать царского изменника, то будет тебе от Петра Федоровича дано 150 рублей». Перский начал отговариваться неимением команды; тогда Фельшман велел взять его под караул и вместе с секретарем Корольковым запереть в приказной избе. После этого Фельшман обратился к толпе с следующими словами: «молитесь за многолетнее здравие царя Петра и отныне не будет у нас платежа подушных денег и рекрутских наборов 10 лет, а соль будем продавать по 2 гривны пуд. И если город Керенск своему батюшке не покорится, то 9 человек будет он бить плетьми, а десятого вешать». Весь базар отвечал на эти слова шумными изъявлениями верноподданнической преданности. С этого момента началось усиленное и даровое пьянство, все кабацкие двери растворились настежь, выкатывались оттуда бочки с вином и пошло в Керенске разливанное пьяное море…
Из Керенска Фельшман поехал в села Веденяпино и Шелдаис, взбунтовал крестьян, а помещиков Мачинского и Охлебинина увез с собой к атаману Евсееву в Наровчат. В награду за все эти подвиги Евсеев дал Фельшману от имени Петра Федоровича шелковый кушак и вороного коня.
Замечательна судьба Фельшмана, Инзарского инвалидного вахмистра. Сначала он вовсе не думал изменять законному правительству. Но вот пришли к нему выборные от города, объявили о бегстве местного воеводы и велели ему воротить его, угрожая за неисполнение их требования повешением. Старик-вахмистр (ему было тогда от роду 70 лет) поневоле покорился городским обывателям и в недоумении выехал в погоню за беглецом-воеводой. Дорогой, видя всеобщее замешательство, он убедился, что Пугачев — царь и открыто стал действовать в его пользу. Во всех селах по дороге из Инзара в Керенск шла даровая попойка и казенная соль раздавалась жителям тоже даром. Пьяные крестьяне кричали «ура» великому государю. По столбовым и проселочным дорогам тянулись пугачевцы, захватившие самый город Инзар и назначившие там воеводой майора Тенишева…
Много в то время погибло Керенских помещиков от разгулявшегося казачества и крестьянства. Дикие крепостные порядки откликались не менее дикими оргиями народного самосуда. Тогда уцелевшие от разгрома местные дворяне удалились в Керенск под защиту его старинных деревянных укреплений. Укрепления Керенска давно уже были гнилые и потому спасавшееся дворянство большей частью затворилось в соборной церкви. При этом наиболее храбрые поместились внутри церковной ограды и вооружились чем попало. На соборную колокольню втащили несколько маленьких крепостных пушек, из которых некоторые целы и доселе.
Пугачевцы под начальством полковника Евсеева появились в виду Керенска 7 августа. Около полудня они уже штурмовали крепость, но были отбиты инвалидами и обывателями, которыми командовал воевода коллежский асессор Перский. В особенности неудачен был для пугачевцев приступ 8 августа. Третий и последний штурм происходил 17 августа. На этот раз защитники города Керенска поколебались и мятежники ворвались в самую крепость, выжгли и разграбили ее. До вечера перевес был на стороне Евсеева. В это время почти все пугачевцы, опьяненные удачей и даровой водкой, уже неспособны были к серьезному бою. Вследствие этого городовые защитники устроили из соборной ограды вылазку и снова началось побоище. Особенной храбростью в этом случае отличились Керенские церковники, которые за это впоследствии, по императорскому указу, освобождены были от разбора. Керенским героем 17 августа 1774 года был пономарь Трофим Филиппов, как это видно из следующего аттестата, данного ему воеводой и дворянами: «Пономарь Филипповъ техъ бунтовщиковъ усердно поражалъ, такъ что оные шайки были опрокинуты и въ бегство обращены, а многихъ при томъ изъ оныхъ бунтовщиковъ и живыхъ поймано».
Об этом подвиге Керенских защитников доведено было до сведения Императрицы Екатерины и 1-го ноября 1774 года последовал высочайший указ следующего содержания: «Керенскимъ канцелярскимъ служителямъ за оказанное ими усердие при защите города отъ нападения злодейскихъ шаекъ дать по одному чину. А воеводе Перскому и секретарю Королькову выдать не въ зачетъ годовое жалованье».
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.