Nov
5
Постепенное развитие народного просвещения в Тамбовском крае. Часть 4
November 5, 2012 | Comments Off on Постепенное развитие народного просвещения в Тамбовском крае. Часть 4
В конце царствования Александра I-го главные народные училища, в том числе и Тамбовское, переименованы были в губернские гимназии. Вместе с тем изменены и расширены были учебные программы, количество классов умножилось и состав преподавателей существенно улучшился. Тогда и в нашем захолустье наступила новая учебная эпоха. Среди гимназических преподавателей нередко бывали у нас люди ученые, талантливые, честные и вследствие этого нравственно всецело владевшие своими учениками. Многие Тамбовские граждане — бывшие местные гимназисты, обучавшиеся в 30 и 40 годах, и теперь еще живо помнят и детски восторгаются бывшим своим учителем истории Сумароковым. Почти такую же славную память оставил по себе в местной гимназии и недавно умерший Е.В. Крупков, глубоко симпатичная личность которого хорошо известна была всей Тамбовской губернии. При таких условиях местная гимназия ежегодно стала выпускать в разные высшие учебные заведения выдающихся своих учеников и многие из них впоследствии приобрели себе почетную всероссийскую известность, например, археолог А.Н. Попов, профессор Минаев, доктор Гааг и др.
В 1790 году в г. Тамбове появилось другое учебное заведение, вместе с главным народным училищем призванное к рассеянию народного невежества в Тамбовском крае. Это — духовная Семинария, переведенная из Нижнего Ломова и в названном году уже имевшая 500 воспитанников, благодаря энергическим распоряжениям незабвенного епископа Феофила и первого ректора нашей семинарии архимандрита Иоанникия. Но и духовная Семинария очень долго была в самом неудовлетворительном учебно-воспитательном состоянии. Относительно внешней обстановки она стояла значительно ниже Тамбовского главного народного училища. На 200 рублей Семинария должна была содержать своих начальников и преподавателей, должна была давать приют, пищу и одежду 30 казеннокоштным ученикам, должна была за всеми остальными расходами строить здания для своего помещения.
Когда епархиальное начальство стало заботиться о составе педагогической корпорации в Семинарии, то во всей Тамбовской епархии не оказалось налицо хоть сколько-нибудь образованного человека из духовного звания: все наши священники и монахи, по свидетельству Синодского указа об открытии Семинарии, были не книжные. Тогда епископ Феофил ректора вызвал из Владимирской епархии, а троих преподавателей — из Рязани. Так положено было начало Тамбовской Семинарии, представившей впоследствии значительный контингент видных деятелей для всевозможных поприщ и в этом отношении опередившей не одно главное Тамбовское училище. Из убогих камор Тамбовской Семинарии и в убогих одеждах, скромные и терпеливые, вышли на свет Божий многие деятели, ставшие впоследствии известными всей образованной России. Одни из них занимали епископские кафедры, например Филарет Черниговский, Нектарий Нижегородский, Вениамин Иркутский, Павел Олонецкий и Варсонофий Симбирский; другие прославились, как талантливые и опытные профессора и писатели, например известный Петербургский протоиерей Кочетов, профессор Н.Я. Аристов, доктор Матчерский, беллетрист Левитов и многие другие. Даже на административном поприще, наименее доступном людям без всякой протекции, Тамбовская Семинария имела своих видных представителей и один из них в качестве департаментского директора (Оржевский) в 40-х годах был огромной силой в министерстве внутренних дел. Но такая деятельность развилась в нашей семинарии потом, а сначала, несколько десятков лет, она бедствовала во всех отношениях…
Прежде всего трудно было собрать учеников в Семинарию. Церковники, т.е. дети духовных, не имели никакого желания учиться и консисторские приставы, по резолюции епископа Феофила, привозили их в Тамбов насильно. Здесь урослые юнцы сразу становились в оппозицию к заведению и, недолго думая, многие из них бежали домой, где их ласково встречали сердобольные отцы и матери. Некоторые из духовных родителей доходили до того, что коллективно подавали на архиерейское имя прошения об освобождении сыновей их от учения. Так в 1813 году поступили Моршанские причты. Но епископ Феофил и его преемник Иона, к счастью, в данном случае были неумолимы и донимали ретроградных родителей денежными штрафами. Тогда постепенно в среде нашего духовенства явилось обязательное учение всех детей и местное духовное просвещение в 20-х годах настоящего столетия наконец прочно установилось.
Первоначальный быт наших семинаристов отличался величайшим убожеством. И в класс, и в церковь, и на прогулку они выходили в неизменных костюмах: в нанковых и сермяжных халатах, подпоясанных простыми кушаками, а некоторые кроме того — в лаптях. Не красна также была жизнь начальников и преподавателей семинарских. Ректор получал годового жалованья 150 рублей, префект — 100, учитель риторики и пиитики — 80 рублей, учитель грамматики — 40 рублей, заправной учитель — 24 рубля и учитель нотного пения — 20 рублей. Самое здание Семинарии не огороженное долго одиноко стояло под лубочной кровлей, а вместо мебели в классах были древесные пни.
Лекций и объяснений в семинарских классах почти не бывало. Ученики упражнялись в заучивании разных учебников. Эти учебники были следующие: богословие — Карпинского, философия — Баумейстера, риторика — Бургия, пиитика — Аполлосова. По главным предметами в трех старших классах писали схоластические сочинения на русском и латинском языках. А как писали — это видно из следующего прошения, старательно составленного в 1792 году одним лучшим учеником Тамбовской Семинарии и поданного генерал-губернатору Гудовичу.
«Известно,— писал студент Добровский,— что ваше высокопревосходительство неисчетными всегда обременены бываете трудами и неусыпнымъ попечениемъ. Почему не надлежитъ и непристойно кому либо изъ низкаго состояния въ большее еще приводить духъ вашего высокопревосходительства смущение и безпокойство. Но какъ бедность и несчастие нигде себе не находятъ пристанища, кроме знаменитыхъ и титломъ высокаго достоинства почтенныхъ особъ, то я и дерзнулъ, какъ бы позабывъ о непозволительномъ подлому состоянию предприятии, прибегнуть подъ ваше защищение и благоснисходительство. Благоволите меня нижайшаго определить въ статскую или военную службу».
Многие ученики в Тамбовской Семинарии, как и в других, подолгу оставались в классах и достигали солидного возраста. Поэтому они совершенно оставляли науку, добровольно садились на задние парты, добивались иногда звания секуторов или архангелов и мирно дожидались исключки. В то время, когда в Семинарии не было уроков, все эти богатыри наводили ужас на питейные заведения и на местных мещан и однодворцев, с которыми любили сражаться во время кулачных боев. Легендарная память о семинарских героях отчасти сохранилась и теперь. Почти все они в свое время были исключены из Семинарии и семинарское начальство напутствовало их в житейское море примерно следующими аттестатами: «ученикъ такой-то. Уволенъ за малоуспешность и великовозрастие. Оный ученикъ до драки и пьянства скорый, въ лености весьма упрямый»…
В 1798 году, благодаря известному благоволению Императора Павла к духовному ведомству, последовало некоторое улучшение материального быта Тамбовской духовной Семинарии: к двум тысячам ее бюджета прибавлено полторы тысячи. А при Александре I-м сумма ежегодного семинарского расхода возвысилась до семи тысяч и жалованье всех служивших в Семинарии увеличилось более чем вдвое, так что, например, ректор стал получать 350 рублей в год. Улучшилось также и материальное положение самих семинаристов: за ними епископ Иона стал зачислять разные приходские места с правом получения части доходов.
Изменения коснулись между прочим и семинарской программы. В 1800 году учебный курс в Тамбовской Семинарии усложнился историей, географией, арифметикой и геометрией; потом в 1803 году стали преподавать еще медицину, анатомию, физиологию, терапию и историю медицины. Очевидно высшему правительству желательно было, чтобы приходские пастыри одновременно были врачами душ и телес… Разумеется, все новые семинарские науки преподавались кое-как и семинаристы выходили в свет без всяких положительных научных знаний. Но хуже всего для них было то, что они слишком слабо знакомы были с текстом священного писания и положительно уступали в этом отношении малограмотным раскольничьим и сектантским начетчикам. Были однако и в старых Семинариях некоторые хорошие стороны. Лучшие ученики-семинаристы приобретали основательное знание латыни и довольно значительную силу теоретической мысли. Это была почва, на которой впоследствии удобно могли развиваться молодые люди для самостоятельных работ по всем научным специальностям… *)
*) Примечание. Мы говорили о Тамбовской Семинарии до ее реформы в 1818 году.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.