Jan
5
Древняя Тамбовская летопись. Часть 4
January 5, 2013 | Comments Off on Древняя Тамбовская летопись. Часть 4
Мамонтова писцовая выпись, довольно ясно указывающая на экономический быт наших монастырских крестьян, ни слова не говорит о внешнем устройстве Мамонтовой пустыни, в начале XVII-го столетия основанной старцем Мамонтом. Писцовая выпись относительно Троицкого монастыря в этом отношении гораздо обстоятельнее. Она относится к тому же 1640-му году, письма и меры Богдана Карпова, и в ней написано: «в Тамбовском уезде монастырь Троицкий новая пустынь на Цне; в нем церковь Живоначальныя Троицы древяная шатровая — строенье игумена Нифонта; главы обиваны чешуею, кресты и яблоко опаиваны белым железом, паперти забираны досками в косяк; а в церкви образ Живоначальныя Тройцы, венцы у того образа серебряные сканные позолочены — вклад Перкинскаго Попа Петра, и других образов довольно, а у них венцы и гривны серебряные; да царския двери и сень и столбцы на празелени; а сосуды церковные оловянные, паникадило медяное с яйцом строфокамиловым; под ним кисть шелковая; да в той же церкви книг довольно: Евангелие напрестольное поволочено двоеличным бархатом, оклад на нем медный, и апостол, два охтая, минеи, устав, канунник, псалтырь и часовник — печатные; да блаженныя памяти великия государыни иноки Марфы Ивановны в монастырь жалованья ризы и стихари миткалинные, оплечья бархатные. Да на монастыре ж другая церковь древяная Благовещения Пречистыя Богородицы с приделом Николая Чудотворца, а вверху в той церкви образ Саваоф обложен серебром басмяным, венцы и гривны резные с каменьем простым, да у того ж образа два ожерельица жемчужных да пелена дороги лазоревые… (Следует подробное описание всех других образов). А у Николина образа панагия складная, резная, да на Богородицин образ убрусец тафта червчатая и пелены дорогильныя зеленыя, а все церковныя книги при той церкви приплод игумена Нифонта. А ризы у церкви Благовещения бязшеныя и камчатныя. А на колокольне 6 колоколов: колокол благовестной — дача игумена Нифонта да стольника Романа Бабарыкина. Да в той же церкви две окончины слюдяных в красных окошках».
Троицкий монастырь, как видно из этого описания, если не отличался богатством, как некоторые древние русские монастыри, то и не беден был. Ясно, что в начале XVII-го века в нашем Тамбовском крае христиан было уже довольно и они могли собственными средствами легко поддерживать существование многочисленных наших монастырей. В конце Троицкой писцовой выписи перечисляются монастырские жители. Приводим этот список: «в монастыре игуменская келья, а в ней игумен Нифонт, у него келейник Кононко Андреев; да братския кельи: келья чернаго попа Нифонта, а с ним рядовых старцев трое: Михайло, Иона, Старец Саватей; келья чернаго попа Иосифа да рядовых старцев Нафанайла и Пимена; келья старцев келаря Кирилла и казначея Васьяна; да в том же монастыре кельи старцев Перфилия, Герасима, Иринарха и другаго Герасима, Петра, а у него белец вкладчик Гапка Иванов,— Евфимия, Моисея, Арсения, Ворлаама и церковного дьячка Тришки Савельева».
Для этих 22-х монастырских жителей в Троицком монастыре срублены были три житницы, а в них в 1640-м году ссыпано было 200 четей обмолоченной ржи, овса 40 четей, пшеницы 15 четей, проса 30 четей. На всякий случай около монастыря, окруженного деревянной стеною, возведен был еще острожек, близ которого на скотском дворе стояло 10 меринов тяглых, 7 кобыл, 7 жеребят, 27 коров дойных, 15 бычков и подтелков; да в гумне немолоченного хлеба в трех кладях 90 копен ржи, а умолоту из копны по чети, да в трех же кладях 80 копен овса, а умолоту из копны по 3 осмины, да в разных кладях пшеницы 20 копен, а умолоту из копны по чети, да 20 телег гречи, а умолоту из телег по осмине.
Из всего этого монастырского описания, по-видимому, можно сделать заключение такое, что в нашем крае, охотников до монастырской, беспечальной и сравнительно безопасной жизни было довольно, что они успели хозяйственно и удобно у себя устроиться, но что в тоже время им не доставало охоты учиться грамоте, так что для Троицкого монастыря понадобился даже особый церковный дьячек…
Близ Троицкого монастыря, по обыкновению, выстроилась слободка. «А в ней,— говорится в нашей выписи,— 3 двора донских казаков, двор служки монастырскаго Митьки Сидорова да крестьянских 30 дворов, а людей в них 46 человек, да бобыльских 13 дворов, а людей в них 15 человек, да 20 дворов пустых».
Все эти слободчане жили на монастырской земле и потому работали на монастырь. «Пашни паханые, сказано в выписи,— монастырския 33 десятины с получетью, да крестьянские пахоты 9 десятин с четью без пол-пол-чети десятины; сена по дикому полю 1000 копен. И та земля дана им по двум грамотам блаженныя памяти Государыни великия старицы иноки Марфы Ивановны от 1621 и 1628 гг.».
Кроме того, Троицкий монастырь но царским грамотам из приказа большого дворца от 1635 года владел обширными бортными и рыбными и звериными угодьями по рекам Цне, Хопру и Суволе, платя за них малые натуральные и денежные оброки в Тамбове и селе Конобееве 1).
Далеко не в таком удовлетворительном экономическом состоянии был в XVII веке Тамбовский Казанский монастырь, уцелевший 1764 году только потому, что он был тогда резиденциею епархиального епископа Пахомия. По грамоте из приказа большого дворца Казанский монастырь владел из Покровских примерных земель по 30 четвертей в поле и по 150 копен сена, да из примерных земель села Татанова тому ж монастырю отказано было по 20 четвертей в поле и по 50 копен сена.
Вследствие бедности, наш городской монастырь через своего строителя старца Герасима обратился к царю Федору Алексеевичу с прошением о милостыне и в 1680-м году от 24 мая на имя тамбовского воеводы и стольника Ивана Андреевича Языкова последовал царский указ следующего содержания: «Построен тот Казанский монастырь в Тамбове на посаде, а людей и крестьян и никаких угодий за тем монастырем нет, и свеч и ладону и вина церковного взять им негде и питаться им нечем… И того ради с 189 (1681-го) года владеть им вместо нашего жалованья по сей нашей великаго Государя грамоте безоброчно и без перекупки под городом Тамбовом на речке Студенце на плотине мельницею».
Вообще надобно заметить, что в XVII веке в нашем крае весьма удобно основывались и развивались монастыри и некоторые из них имели свои легенды, объяснявшие их происхождение, например Керенский Тихвинский женский монастырь, который в прежнее время входил в состав нашей епархии. Причины, вызвавшие основание этого монастыря, указаны в отписке Керенского воеводы Пыхочева от 1680-го года.
«Холоп твой Якушка Пыхочев,— пишет царю Федору Алексеевичу воевода,— челом бьет. В нынешнем, Государь, в 189 году (1680) июня в 14-й день в Керьску в приказной избе извещала мне холопу твоему словесно старица Поросковья, а в извете своем она сказала: в ночи де явился ей старице образ Богородицы и стоит де тот образ перед кельею ея на столе и перед тем образом теплилась свеча и от того де образа был ей глас, чтоб городские люди воспокаялись, в воскресные дни, праздники и пятки не работали, а в среду до полудни не работали ж бы, и чтоб поставили часовню на ключу, где стоит кабацкая винокурня, и тое бы винокурню с того места снести, и буде люди от работы уймутся и над ними будет милость Господа Бога, а буде не воспокаются и от работы не уймутся, и над ними будет гнев от Господа. И того де числа разодралась на ней старице ряска портеная и был ей глас: не носить портеных рясок, а носить шерстяные, и тот де образ от нея старицы пошол».
15-го июня воевода Пыхочев послал к старице Прасковье для следствия стрельца Ваську Константинова.
«И он Васька ходил,— продолжает Пыхочев,— и мне холопу твоему сказал: у того ключа на березе стоит крест поклонный, а кто его поставил, того он не ведает».
19-го июня старица Прасковья снова докучала воеводе.
«Молилась я в ночи, да Керенская вдова Василиска Евдокимова, Анюшка Яковлева да девка Аксютка Денисова и увидели мы образ Богородицы: стоит де он у того ключа под березой на обрубе, а кто его поднес и поставил, того она не ведает».
25-го июня старицу привели на воеводский двор и она была ставлена и допрашивана и на допросе своем показала тоже, что и в извете 19 июня, теж речи сказывала,— доносил царю Пыхочев.
В начале июля Керенский поповский староста Алексей Тимофеев, согласившись с воеводою, взял явленный образ Богородицы в Керенскую Богоявленскую церковь для подлинной ведомости и розыску, не объявится ли кому какое исцеление.
«И начал поп Тимофеев,— заключает свое донесение Керенский воевода,— служить молебен и в то де молебное пение старицу Парасковью ударило о мост и во все де молебное пение ее било…»
Все немногочисленные сельские храмы нашего края в XVII столетии были очень бедны. В дополнение к тому, что на этот предмет сказано нами в первом выпуске, прибавим здесь писцовое описание сельской церкви Троицкой слободы. Описание это в виде выписи из Тамбовских писцовых книг от 1640-го года хранится в Московском архиве министерства юстиции. Приводим с него несколько сокращенную копию.
«Слобода Троицкая, а в ней церковь Живоначальныя Троицы с трапезой на подклетях, ветха; церковь и трапеза и паперть крыты дранью, все ветхо; а в церкви строение икон полное и на тех иконах венцы серебряные; у образов пелены выбойчатыя ветхия, за престолом образ Пресвятыя Богородицы Одигитрии обложен в басму, у образа ожирельицо низано мелким жемчугом да прикладных денег четверть ефимка и 2 рубля; на престоле облачение выбойчатое, крест миткалинный; сосуды оловянные и деревянные; ризы выбойчатые ветхи; на колокольне 2 колокола».
В этой убогой деревенской церкви совершал богослужение еще более убогий причт, состоявший из двух священников и дьячка с семействами. На их общую долю Троицких крестьянских дворов было 20 и людей 71 человек. Да в деревне Поповке было 9 человек их прихожан, в деревне Гулынки — 70 человек, в деревне Городище — 40 человек и в деревне Дуброве — 160 человек. «А в тех деревнях,— прибавляет описание,— крестьяне и бобыли новоприходцы разных городов, а которые пришли из Чудовских вотчин Володимирскаго и Коломенскаго уездов из разных сел». Эта последняя приписка очень ясно указывает нам на то обстоятельство, что около половины XVII века, одновременно с постройкой Тамбова, Козлова, Усмани и иных укреплений, шла у нас деятельная колонизация многочисленных монастырских вотчин посредством переселенцев из центральной России.
Троицкому монастырю принадлежало еще село Вихляйка с приходской Покровской церковью, о которой в писцовых книгах написано так: «в селе Вихляйке церковь во имя Покрова Пресвятыя Богородицы древяна, клетки, с трапезою, крыта дранью; а в церкви, кроме строения икон местныx, на северныx дверях писан благоразумный разбойник; все образа писаны на вохре и на празелени; на престоле Евангелие, печатное в десть, крыто мухояром; сосуды древяные, покровы крашенинные, пелена выбойчатая, ризы полотняныя».
Так как другие писцовые записи относительно наших приходских храмов в сущности такие же, как и эти две приведенные нами, то от дальнейших писцовых выписок мы воздерживаемся. Однако, мы не можем не высказать, что внешняя убогость наших деревенских храмов вовсе еще не свидетельствует о былой нашей нищете. Скорее всего, церковная убогость наша зависела от нашей патриархальности и от трудности достать в наших захолустьях хорошие материалы и хороших мастеров. В заключение этой главы постараюсь указать на имена тех Тамбовских воевод, которые доселе еще не были нам известны, а также и на некоторые современные им события.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.