Jan
17
Калмыцкие дела. Часть 1
January 17, 2013 | Comments Off on Калмыцкие дела. Часть 1
Единственный Тамбовский летописец, говоря о беспрерывных степных набегах в XVII-м столетии на наши Тамбовские и Шацкие украйны, подробно перечисляет Татарские племена и указывает на Татар Крымских, Ногайских, Кубанских и Азовских. Между тем он же почти ни слова не говорит о Калмыцких набегах, как будто их не было, или же они были относительно безвредны. Тогда как на самом деле нашим предкам часто и от Калмыков была беда великая: Калмыцкие хищники не меньше Татарских убивали и арканили наших полоняников, жгли наши поселки и конями топтали наши жатвы. Не раз внезапно и стремительно прорывали они наши валовые крепости, избивая засечных и иных сторожей, и с гиком и с дикими возгласами появлялись скуластые и узкоглазые Калмыцкие лица перед самыми крепостными Тамбовскими воротами, смущая наши малосильные воинские команды и их воевод… Звонили у нас тогда в набатный колокол тревогу, становились пушкари, пищальники и стрельцы на стенах и башнях, близ главных ворот выравнивались на всякий случай конные и пешие казаки, а в соборной Преображенской церкви служили молебны до тех пор, пока Азиатские кочевники не уходили в свои Приволжские кочевья…
Деревянные стены и башни Тамбовской крепости, свидетели Калмыцких набегов, давно уже сгнили, земляные валы обсыпались — и только одна у нас есть историческая святыня, относящаяся к описываемому времени, это надворотная, крепостная икона распятие Христа Спасителя; икона эта в настоящее время украшает левую стену нижней церкви кафедрального собора… Да еще уцелела в соборной ризнице фелонь приснопамятного Тамбовского епископа Питирима, в которой, может быть, наш святитель совершал богослужение в осадные дни своего престольного города… Да, смутные и тяжелые были прежние наши годы. И я еще со времен своего детства живо помню филологическое, правда слишком смелое, объяснение названий нашего города. Тамбов — это значит: там был бой, там кровь лилась, там стоны слышались, и дико-победные клики победителей, когда наши, когда чужие…
Восполняя именно эту относительно Калмыков крупную недомолвку нашего Тамбовского летописца, мы на основании материалов, хранящихся в главном Московском архиве министерства иностранных дел, намерены сказать несколько слов о появлении Калмыков в русских пределах и об их набегах на Тамбовско-Шацкий край. Своей заметке мы даем вышеписанное наименование потому, что именно так озаглавлены наши Московские источники.
Русские Калмыки, так называемые Торгоутские, издавна жили в глубине Средней Азии по верховьям Амура, Или и Иртыша и перешли в нижнее Поволжье в 1630-м году под предводительством своего хана Хорлюка, и шести его сыновей и многочисленных нойонов, т.е. князей. Они вышли из Китая в составе 50 000 кибиток, откочевали к Волге, покорили Ногайцев и бесцеремонно стали грабить также и Русских… Таким образом отплатили они русскому государству за его гостеприимство. И мы не знаем, чему в данном случае более удивляться: необузданной ли наглости полудиких Азиатов, или же чрезвычайной терпеливости и уступчивости Московского правительства. Во всяком случае, приведенный нами факт из истории наших отношений к Калмыкам должен быть объяснен между прочим тем, что в XVII-м столетии правительственная энергия почти исключительно расходовалась внутри государства, а для окраин ее уж не хватало…
В 1640-м году Харлюк умер. Преемником его был сын его Шукур-Дайчинг, при котором был съезд всех Калмыцких нойонов для составления письменного уложения.
В 1646-м году Калмыкам дано было царское позволение свободно кочевать по нижней Волге, а Калмыцких купцов не велено было обижать и воспрещено было делать им какие-либо зацепки и задержание.
По смерти Шукур-Дайчинга Калмыцким ханом сделался сын его Пунцук. При нем из Китая на Волгу пришли еще 3000 кибиток. Пунцук умер в 1669-м году в самый разгар известного казацко-крестьянского движения, передав правление своею ордой Аюке, при котором из Китая откочевала к Волге еще тысяча кибиток. В 1670-м году Аюка близ Астрахани истребил целый стрелецкий полк, затем покорил Мангишлакских Туркмен и уже после того с большим трудом приведен был под высокую царскую руку в вечное подданство. Аюка-тайша и все Приволжские Калмыцкие нойоны дали Астраханскому воеводе боярину князю Якову Никитичу Одоевскому клятвенное обещание прямить и служить великому государю и с пограничными воеводами быть в любви и совете. За это царь Алексей Михайлович их пожаловал, повелел выдавать Калмыкам ежегодное денежное жалованье, но некоторые Астраханские и Царицынские воеводы были так рассеянны, что Калмыцкое жалованье удерживали у себя. Бывало и еще хуже. Так, однажды ехал из Астрахани в Москву боярин Иван Богданович Милославский с ратными людьми и меж Черного Яру и Царицына Калмыцкий улус и Калмыцких людей погромил, да в полон взял 15 человек, да он же взял 50 лошадей и коров и баранов, и то учинил умысля с князем Одоевским. Вследствие этого немедленно начались со стороны Калмыков сильные набеги. Чаще всего они грабили нашу юго-восточную украйну, приходили на Усмань, Тамбов и Козлов и многих людей имали и побивали и арканами в плен волочили, отговариваясь перед царскими гонцами тем, что царского обещанного жалованья они не получали. И от той непрестанной войны крестьяне оскудели в конец и врознь брели. Или же прятались в наших крепостях, а которые дуростью своею и самовольством медлили и тех ловили и насильно везли в крепости.
Чтобы прекратить Калмыцкие набеги, 6 июля 1672 года в их улусы отправлен был гонцом дьяк Михаил Баранов. Он должен был договориться с Аюкой-тайшей о вечном докончаньи и звать его с нойонами в Астрахань на съезд.
С Барановым Калмыкам послано было щедрое царское жалованье: 10 ведер вина, 100 калачей, 5 пудов табаку, да сверх окладу 300 рублев и платяную казну.
Посольство Баранова увенчалось успехом. Аюка с братьями Мамутом и Мелюшем принял его в своей кибитке, сидя на коврах и окруженный многочисленными родственниками, и дал ему шерть на вечное холопство царю и великому князю. А от Крымского хана, прибавлял Аюка,— мы совсем отстали и ваших украинных городов воевать не будем, а будем ходить на государских неприятелей, Крымских и Черкасских.
Астраханский съезд был в феврале 1673 года. После первых приветствий, обращенных к царским воеводам, Аюка-тайша торжественно и, по-видимому, искренно сказал: «Дай Господи, великий государь Алексей Михайлович и благородные царевичи здравы были б на многие лета».
Воеводы встали с своих мест и раскланялись с Аюкой, который между тем продолжал:
—На врагов царского величества ходить мы готовы, не изменять, зла не делать и не мыслить. И на украинные города не ходить, людей не побивать и в полон не имать и лошадей не отгонять и ни каких задоров не чинить.
На эти слова боярин Я.Н. Одоевский отвечал:
—Твоя, Аюки-тайши, государская служба и раденье великому государю будут известны и учнет государь тебя и Калмыков держать в своем государском денежном и всяком жаловании.
Переговоры кончились торжественным и клятвенным обещанием со стороны русских оборонять Калмыцкие улусы и пастбища от Башкир, Татар, всяких горских и иных народов. А Калмыки с своей стороны шерть учинили на вечное подданство царю и великому князю и к шертной записи руки приложили. И в доказательство своей покорности Московскому Правительству немедленно и бесплатно возвратили воеводам русских полоняников.
Наиболее торжественный обряд шертной присяги совершил сам Аюка. За всю Калмыцкую орду, за детей и внучат своих,— говорится в статейном списке князя Я.Н. Одоевского,— Аюка-тайша по своей Калмыцкой вере кланялся богу своему Бурхану и целовал его и молитвенную книгу и четки, и саблю на голову свою клал и к горлу прикладывал.
После присяги началась Калмыцкая служба, которую совершал старший Калмыцкий лама. Ламу близ походного хурула с музыкой встретило многочисленное подчиненное ему духовенство.
Калмыцкие жрецы изо всей силы били в медные тарелки, звонили в колокольчики разной величины и играли в большие медные и малые серебряные трубы, они же гремели барабанами, дули в раковины, вертели органы и заливались на скрипках. При звуках этой оглушающей музыки медленно и важно двигались ко входу в хурул разных рангов ламы. На самых знатных из них были надеты парчевые и стаметовые, красных и желтых цветов, юбки, а на головах у них высились шапки с треухами.
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.