May
28
Булавинское движение в Тамбовских пределах. Часть 1
May 28, 2013 | Comments Off on Булавинское движение в Тамбовских пределах. Часть 1
1708-й год, без всякого сомнения, принадлежит к числу самых политически смутных и вообще тяжких для Тамбовского народонаселения эпох. То было время, когда по всему Донскому и отчасти Цнинскому бассейну на всей Казацкой воле буйствовали удалые Булавинцы. Волею и неволею шли за ними и наши Тамбовские, Козловские, Усманские, Борисоглебские и иные степняки, покидая свои привольные нивы, своих жен и детей, свои бревенчатые из облого лесу жилья, животы и худобу… Шли они, эти слепые и подневольные люди, за счастьем — за волей и разными угодьями, а находили заместо того и чаще всего свою погибель: то в широком поле, в бою с царскими служилыми людьми, складывали они свои буйные и неразумные головы, то в разных застенках среди лютых мук сурового XVIII-го века расплачивались они за свои ошибки, за умственно-нравственную незрелость свою,— и приносили кровавую дань суровому веку…
Память об этих грозных временах, забытая нашими современниками, живо однако сохраняется в некоторых столичных государственных архивных хранилищах, между прочим и в Московском архиве министерства юстиции. Мы пользовались документами этого последнего учреждения, именно воеводскими доношениями из разряду в ближнюю канцелярию. И вот результаты нашей работы, проливающие некоторый свет на былую тяжкую годину наших предков — Тамбовцев, как видно — не вдруг освоившихся с суровыми Московскими порядками и с вожделением помышлявших о казацких общинных обычаях и о народно-земской воле.
К осени 1707-го года в Донской земли скопилось множество беглых голутвенных людей, которые в казацких необозримых степях и под защитой казацких вольных обычаев искали полного простора, которого не давал им суровый царь-преобразователь, донимая свою землю рекрутчиной, даровой работой и усиленной податью… Эти беглецы по степени своего умственного развития и по самому своему нравственному складу никак не могли проникнуть в великие царские замыслы, идеальная и государственная сторона которых совершенно и непосредственно закрывалась для них крайне суровой действительностью. Для поимки беглецов царь Петр Алексеевич отправил на Дон князя Юрия Владимировича Долгорукого, который, угождая суровому своему повелителю, стал действовать слишком быстро и решительно. И вот вся казацкая земля, давно уже недовольная Москвою, по всему бассейну тихого Дона заволновалась. Удалые станичники угрюмо сравнивали прежнюю волю свою с тогдашней неволей и потихоньку сговаривались при случае постоять за давнюю казацкую привилегию — принимать к себе невозбранно всяких беглых людей, государевых и вотчинных. Сигнал к открытому мятежу подан был Бахмутским атаманом Кондратием Афанасьевым Булавиным, у которого деятельнейшими помощниками были следующие казаки: Игнатий Некрасов, Лука Хохлач, Семен Драный и Сергей Беспалый. 9-го октября 1707-го года Бахмутская казацкая ватага с самим Булавиным во главе напала на Долгорукого и истребила весь его отряд и его самого. С этого времени мятеж быстрее и быстрее стал распространяться во все стороны, захватывая течение средней и нижней Волги, Нижней Оки, Днепра, Десны, Самары, Медведицы, Бузулука, Хопра, Воронежа, Вороны и Цны. Мятежники проникли далеко на север и меж Кинешмы и Юрьевца Повольского стали многолюдством и проезду не давали. И близ Нижнего на стругах промышленников и целовальников били и от такого воровства государевы рыбные промыслы остановились. Нижегородские воеводы поэтому совершенно справедливо опасались, как бы не было такого бунту, как и в прошлых годах, при Стеньке Разине. К весне 1708-го года Булавин настолько окреп, что решился открыто напасть на самого Черкасского атамана Лукьяна Максимова, у которого отнял царскую казну, наряд и зелье, причем многие дотоле верные Петру казаки добровольно перешли на сторону мятежников. Это было 8-го апреля. А 1-го мая Булавинцы штурмовали уже город Черкасск, взяли его, атаману и старшинам Черкасским отсекли головы и всех Черкассцев принудили присягнуть себе («привели к вере»).
В это время под начальством Булавина в строю было 15 000 человек. Таким образом положение дел на нашей юго-восточной окраине становилось слишком серьезным и грозным. Затруднения усложнялись еще только что потухавшим Башкирским восстанием и надвигавшейся с запада из Польши Шведской грозой… Было над чем призадуматься Петру Алексеевичу, но тем сильнее возбуждалась необыкновенная энергия нашего царя-работника, вырастившего свою империю среди бед и затруднений, почти непобедимых.
В марте 1708-го года казацкое движение настолько захватило Тамбовскую провинцию, что с трудом поддерживались сношения Тамбовского воеводы Данилова с Козловским воеводой князем Григорием Волконским. Жители наших городов со страхом ожидали казацкого нашествия, потому что местным воеводам лазутчики дали знать о намерении Булавина во многолюдстве придти под Тамбов и Козлов для разоренья. А между тем в Тамбове войска было только 100 человек; не более того было вероятно и в Козлове; правительственная помощь по Московскому обычаю замедлялась; большинство городских и посадских жителей возбуждало сомнение в их политической благонадежности, и многие Тамбовцы и Козловцы, по словам Григория Ивановича Волконского, склонялись к воровской прелести, стали на переправах и проездах и ловили царских людей.
В ожидании Булавинского нападения князь Волконский сделал в Козлове войску и жителям смотр и вот что писал он впоследствии по этому поводу в ближнюю канцелярию: «Козловцев служилых всяких чинов людей я собрал и начал смотреть, при котором смотре из них явилось старых и страмных и в осадное сиденье негодных многое число, а в службу годных явилось немногое число и безоружны; а хотя ружье и будет им роздано и они тем ружьем владеть и палить без науки не умеют и за тем в отпоре будет остановка».
В апреле Тамбовско-Козловская тревога усилилась вследствие новых угрожающих слухов с берегов Дона. Козловские лазутчики доносили своему воеводе, что вор Булавин, собрался в пристанском городке в нескольких тысячах, сухим путем и водой пошел на Черкасск и Азов. С ним, по словам тех же лазутчиков, были Хоперские, Бузулуцкие, Медведицкие и иные казаки, и кроме того бурлаки, Тамбовцы и все казенные судорабочие Донского бассейна. На Тамбовских и Козловских площадях толпами стал собираться народ и от разных заезжих людей охотно выслушивал между прочим такие новости: «Кондратий Афанасьевич скоро пойдет до самой Москвы и во всех российских городах выведет бояр, прибыльщиков и немцев».
Другие к этому прибавляли: «Теперь по атаманскому приказу земли нам не пахать и хлеба на государеву казну не сеять, никуда не отлучаться и ждать перемен».
Охотно выслушивались толпой и известные Астраханские бредни Стеньки Москвитянина: «царь у нас теперь подменный, переменил веру, носит немецкое платье и велит брить бороды».
Назад | Оглавление | Далее
Все новости Тамбова рано или поздно станут древностями.