Jun
21
Тамбовская губерния. 1917 год, март
June 21, 2015 | Комментировать
Начало марта ознаменовалось массовыми арестами сотрудников полиции и отстранениями от командования офицеров.
Местные власти, как гражданские, так и военные попытались блокировать поступление информации о перевороте в Санкт-Петербурге и отречении царя. 1 марта (здесь и далее старого стиля) тамбовский городской голова получил от Родзянко (председателя Государственной Думы) телеграмму, после чего созвал гласных для обсуждения. Во время совещания выяснилось, что тамбовский губернатор задерживает телеграммы с актуальной информацией. Узнав о перевороте, гласные постановили отправить приветственную телеграмму новому правительству.
Однако попытки замедлить поступление в губернию новостей о смене власти не имели успеха. Уже к вечеру 2 марта весть о государственном перевороте достигла самых отдалённых уголков. Кирсановские обыватели узнали о событиях от купца, привезшего в город газету со свежими новостями. 4 марта тревожные вести подтвердили проезжие в Саратов милиционеры. Моршанцы часами стояли у местной типографии в ожидании известий.
Командующий 60-м пехотным запасным полком генерал-майор Старчинский сразу после дошедших до него сведений о перевороте приказал не допускать появления газет и телеграмм в казармах и, якобы, даже занялся организацией карательных рот для подавления беспорядков. 4 марта Старчинский был отстранён от командования, а 9 марта — арестован солдатами. Кроме того, офицеры полка потребовали отставки начальника 28-й пехотной запасной бригады генерал-майора Орлова.
Солдаты и офицеры базирующегося в Липецке 191-го пехотного запасного полка 3 марта отстранили от командования полковника Жука, отказавшегося поддержать их революционные намерения.
В тот же день офицерский состав Тамбовского гарнизона сместил с должности начальника гарнизона генерал-лейтенанта Рындина.
После того, как жители утвердились в том, что монархия свергнута и наступили времена безвластия, была развёрнута бурная деятельность по организации митингов и всевозможных комитетов. Полиция, которая могла стать помехой этой деятельности, подверглась атаке со стороны новых самопровозглашённых властей.
3 марта козловская полиция была разоружена прибывшими из Москвы военными, причём помещение полиции было разгромлено, а из козловской тюрьмы выпущены «политические заключенные». В тот же день два десятка солдат и 2 офицера, выпрыгнувших из проходящего поезда в Кирсанове, напали на жандарма и городового на перроне, причём ещё один городовой, опасаясь расправы, убежал, а солдаты на оказавшихся поблизости тюремных надзирателей, сопровождавших арестантов.
В Рассказове полиция была разоружена «комитетом общественной безопасности.
Довольно быстро в ситуации сориентировалась Церковь: уже 4-го марта тамбовское духовенство приняло решение царя в своих службах более не упоминать.
4 марта «Собрание представителей всех слоев населения г. Моршанска» приняло решение силами местного гарнизона разоружить полицию и жандармерию, а порядок в городе и уезде обеспечить «сознанием долга всех свободных граждан». 4 же марта в Борисоглебске были разоружены полиция и жандармы.
В Спасске 5 марта городской митинг принял решение арестовать надзирателя стражников и захватить полицейское управление. В Лебедяни и Усмани полиция была разоружена 6 марта.
6 марта назначенный Временным правительством губернским комиссаром Ю.В. Давыдов сообщил об отстранении от власти губернатора Салтыкова и вице-губернатора Липинского, а 7 марта он же издал приказ о ликвидации полиции в Тамбовской губернии. Арестованных полицейских предписывалось направлять на военную службу, в формирующуюся милицию их на службу принимать запрещалось. 21 марта приказом была оформлена передача оружия, имущества и денег полицейских учреждений новым властям.
Одновременно с нейтрализацией полиции и армии шло образование всевозможных комитетов. Только 4 марта разнообразные комитеты были образованы в Тамбове, Козлове, Моршанске, Рассказове, 5-го — в Елатьме и Усмани. Рассказовский комитет немедленно приступил к обыскам и изъятию самогона и бражки. 5 марта создание комитетов продолжилось, причём один из комитетов конфисковал типографию губернского правления.
Усманские крестьяне 5 марта потребовали сдать продовольственному комитету имение местного помещика. В Козлове комитет пошёл дальше и создал 41 комиссию для реквизиции хлеба. В Кирсановском уезде солдаты приступили к справедливому перераспределению безо всяких комиссий — помещица Горяинова пожаловалась на самоуправство солдат в её имении. Жалоба, по всей видимости, не помогла, так как, не удовлетворившись экспроприацией лошадей, крестьяне конфисковали всё имение.
6 марта в здании Нарышкинской читальни (ныне в нём располагается картинная галерея) состоялось первое заседание Совета рабочих и солдатских депутатов. Самую бурную дискуссию вызвал вопрос о питании солдат. Для решения его была немедленно учреждена специальная комиссия.
7-го и 8-го марта продолжились митинги и манифестации, в ходе которых была приостановлена деятельность тамбовского окружного суда, учреждены ещё несколько комитетов, арестованы мешающие революции чиновники, убит один подполковник и сильно избит другой. В Моршанске митингующие разграбили полицейскую часть и попытались освободить арестантов местной тюрьмы.
В Мучкапе 10 марта собрался крестьянский съезд в составе 6 тысяч человек. В Борисоглебске 14 марта состоялся съезд кооператоров. А в Тамбове 15 марта — собрание 400 солдаток. 18 марта тамбовские булочники на собрании приняли требования о 8-мичасовом рабочем дне и отдые в праздники, а елатомские женщины — о предоставлении им избирательных прав.
Тем временем, группа арестованных полицейских, содержавшихся в тамбовской тюрьме, обратилась к губернскому комиссару с прошением об обеспечении их безопасности. В прошении сообщалось, что полицейские не могут выйти из своей камеры даже за водой или в туалет из-за опасности быть избитыми или убитыми другими арестантами. В тот же день, 25 марта, арестованные полицейские обратились к начальнику тюрьмы с просьбой перевести их в Арестный дом. 26 марта арестатнов допросили, причём в ходе допроса выяснилось, что никто из них о причинах своего ареста не знает. Один из арестантов, ранее просивший отправить его на фронт, во время допроса напомнил, что является военнообязанным.
28 марта арестованных полицейских, учитывая, что они не представляют опасности для революции, было решено освободить.